Робин Хобб - Странствия Шута

Потом меня нашел дракон. Он так крепко держал меня в своей лапе, что даже если бы я и захотела выйти из своей скорлупы, то не смогла бы. Я напугана, и тогда он дает мне почувствовать, что я в полной безопасности.

«Что волк сделал для моего дитя, то и я сделаю для его детеныша. Я буду защищать тебя здесь. Иди ко мне, когда выберешься. Я буду тебя защищать».

Тут я рисую дракона. Он ужасающее существо, но для меня он добрый дядя.

- Журнал Сновидений Пчелки Видящей

После продолжительного отсутствия я не была уверена, что вообще существую.

Выпрямись , - велел мне Волк-Отец. - Будь готова раньше, чем они. Выпрямись. Встань.

Я не могла. Я пыталась. Где-то там, я знала, у меня есть ноги и руки. Лицо. Солнечный свет. Тепло. Медленно эти слова снова стали что-то значить. Солнце ласкало меня, и мне было почти тепло. Я распласталась на спине. Заморгала. Я смотрела вверх, в небесную синеву. Солнце светило слишком ярко. Я попыталась сдвинуться, но что-то придавило меня сверху.

Я услышала чудовищный звук и повернула голову в его сторону. Калсидиец, который положил глаз на Шун. Этот звук шел от него. Я не могла вспомнить его имени. Он стоял на четвереньках, широко открыв рот и издавая звуки, как при рвоте. Я думала, его стошнит, но вместо этого он упал на живот. Он повернулся лицом ко мне и посмотрел на меня. В его глазах не было ничего человеческого. Они так широко распахнулись, что виднелся белок вокруг всей радужки. Он сложил губы, словно хотел подуть в рог, и загудел. Звуки были неразумными и пугающими.

Страх помогает действовать. Я перевернулась на живот и поняла - что прижимало меня к земле. Я оказалась замотана, как в ковер, в тяжелый меховой плащ. Я попыталась встать на колени, но встала на плащ и из-за этого не могла пошевелиться. Звуки, исходящие от калсидийца, становились все более странными, будто он пытался подражать белке.

Я снова перекатилась на спину. Руками я нащупала застежки – крючки с петлями, на которые был застегнут плащ. Я возилась с ними, пытаясь заставить пальцы соединиться с той частью себя, которая помнила, как это расстегивать. Калсидиец теперь завывал, как собака. Крючки не поддались, но я смогла сесть. Неожиданно мне стало настолько жарко, что задача выбраться из тепла показалась более важной, чем задача убраться подальше от сумасшедшего. Я смогла встать, потом, шатаясь, прошла несколько шагов и едва не свалилась на кого-то. Одна из луриков Двалии. Я не могла и не хотела вспоминать ее имя и внезапно осознала, что она мертва. Я заковыляла прочь, все еще сражаясь с застежками, и увидела Двалию. Она барахталась под чьим-то телом, пытаясь выбраться.

Не смотри. Беги. Просто беги. В лесу ты в большей безопасности, чем среди этих злых существ. Здесь есть тот, кто поможет нам, если я смогу его пробудить. Беги. Беги, куда я тебе покажу.

Я побежала. Я упала на поверхность черного камня, которым была выложена дорога посреди леса. Потом я добежала до места, где тающий снег соперничал с прорастающей травой. Весна? Как сейчас может быть весна? Меня затащили в каменную колонну зимой. Где я была? Чего я не помнила?

Волна головокружения накрыла меня. Я рухнула на колени и руками уперлась в тающий сугроб. Поднявшись, я поплелась прочь. В лес. В лес, как можно быстрее и дальше.

Позади я услышала крик Двалии:

- Поймайте ее! Не дайте ей уйти! Мы не можем вернуться домой без нее.

И я побежала.