Константин Соловьев - Урод

— Ну что там? — зевнув, спросила из нальта Лайвен. — Чего стоим?

Голоса стали ближе, они доносились со стороны переднего нальта. Голоса копошились, каждый звук был не столько звуком, сколько отзвуком движения. Только намеченного, еще не приведенного в исполнение. Крэйн почти сразу понял, что случилось, и даже удивился, как спокойно разум ответил «Да». Ошибки не было. Ушедшие, все из-за упрямства Тильта…

Он сделал два шага в сторону, выходя из тени нальта. И тотчас увидел их.

Их было много, и с расстояния они походили на небольшую рощу, которую сильные порывы ветра заставляют резко колебаться из стороны в сторону.

Переплетения тощих рук с зажатыми стисами и дубинками действительно походили на ветви, грязные лохмотья — на листья. Хегги беспокойно переступали с ноги на ногу, чьи-то крепкие руки уже успели придержать их за сбрую.

Здесь были все — мужчины, женщины, дети. Попадались даже старики, которым уже пора было считать Эно до отправления в ывар-тэс. На лицах собравшихся людей была злая радость, и, глядя на эти скалящиеся раскрасневшиеся простые лица, Крэйн сразу понял — будут резать. У этих незадачливых шеерезов не было ни опыта, ни толкового оружия, но у них было главное, кроме численности, — опьянение своим успехом и своей смелостью. Вероятно, дружина шэда в городе уже пала, а чернь потянулась вперед — ей стало тесно сидеть в окружении стен и ждать неминуемой расправы если не уцелевшего шэда, так кого-нибудь из соседей. Ожидание расправы и погнало их из города, как гонит захмелевшего и буйного пьяницу из трактира.

Крэйн знал, чем это закончится. Все караваны, все торговцы и чужаки, встреченные бунтовщиками, исчезнут. Некоторые — за то, что помогали шэду, другие — за то, что имели неосторожность просто оказаться в неудачном месте. Опьяненная кровью толпа вынуждена пить все больше и больше, чтоб унять вечно сосущую жажду, окунаясь все глубже в кровавую пучину, из которой нет возврата. До тех пор, пока шэды нескольких родов не объединят дружины, чтоб вырезать на корню заразу.

Но это будет не скоро.

Возле первого нальта, окруженный со всех сторон чернью, стоял Хеннар Тильт, владелец калькада. Взгляд его был холоден и спокоен, как обычно, но лицо выглядывающей из-за полога Тэйв было перепуганным до смерти.

«Скверно, — подумал Крэйн, стараясь держаться так же спокойно, как хозяин. — Ох и паршиво же… Не шеерезы. Хуже. Взбунтовавшаяся чернь. Наверняка прятались в ближайшей роще, ждали караван или дружину шэла, если цела еще. А тут мы. А они уже опьянены кровью настолько, что не соображают, калькад так калькад».

— Выбирайсь, — тихо и даже ласково сказал кто-то из толпы. — Резать не станем, коли не заершитесь.

— Резать их, грязь! — шипело что-то рядом. — Теперь не их порядок!

— А хегги-то стары… Ишь, неважно дела идут?

— Да в яму их и все, чего мыкаться-то! Что, брюхастый, стоишь, кровью булькаешь? Жилки дергаются?

— Шэдский подхлебок! Покажь-ка, чего тащишь!

Тильт усмехнулся. Нехорошо усмехнулся, не по-доброму. Видно, он успел понять, что происходит еще до того, как покинул нальт — вместо обычной перевязи со стисами на нем были три эскерта, неподвижно замершие за спиной, на поясе висел широкий крепкий кейр. Будь черни поменьше, не будь она опьянена пролившейся кровью господ — калькад оставили бы в покое. Но было поздно. И Крэйн видел, как толпа подогревает себя, ожидает первого, кто выставит стис острием вперед, чтоб устремиться за ним, превратить нальты и их обитателей в размазанные по земле ошметки.

Но первый все не находился и чернь скрежетала зубами, исходила слюной и беспокойно шевелилась, как голодный ьгеар. Она боялась, и она ненавидела. И пока два чувства сплетались в ней, как два шууя пережимая друг друга в мощных кольцах, Хеннар Тильт спокойно стоял и смотрел на них свысока.

— Это мой калькад. Не ищите на эскертах узора, там его нет. Я со своими людьми иду в Нердан, и если мозги ваши не совсем разъело тайро, вы вспомните, что еще три сотни Эно назад…

— В Нердане по тебе уже истосковались! — выкрикнула какая-то женщина с перемазанным черным лицом. — Аж головы порастеряли!

— В ывар-тэс твои хозяева, подмисок, как всплывут — получишь свои серы!

— Шеерез! Разбойник! Твое время недалече!

— … я там уже был. Но не для шэла наша работа. Кто услаждал ваши глаза представлениями?

— И кто увозил потом наши последние серы!

Крэйн шагнул вперед, держа за спиной обе дубинки. Лайвен уже все поняла, она стояла рядом, пригнувшись и укрывшись за нальтом. Лицо ее было бледным и напряженным — акробатка не спешила поддаться панике. Из второго нальта неторопливо вышли Садуф и Теонтай. Теонтай держал в каждой руке по кейру, а силач нес на плече дубинку. Не такую, как у Крэйна, размером с молодое дерево и усеянную когтями хеггов. Нотару и Кейбель оставались в нальтах — у них не было ни оружия, ни умения защищать свою жизнь.