Константин Соловьев - Урод

Старик был мертв, Крэйн оставил его в склете — скрюченного, сухого, с замаранной кровью каятой. Значит, оставался еще один человек, который смог бы восстановить картину — сам господин Хеннар.

Вероятно, он не был среди заговорщиков, наславших ворожбу на младшего шэла Алдион, иначе ничем не объяснить странную вражду между ним и родом Кардон. Скорее, он принадлежал к другой группе, которая так или иначе была как-то связана с самим Крэйном. Как? Теперь Крэйн не верил в случайность, которая привела Хеннара в Ров — Тильт шел не вслепую, выискивая первого попавшегося урода, Тильту нужен был он сам. Но зачем?

Защитить от старика и его окружения? Он помогал Крэйну, хоть и тайно — вывез из Триса, дал работу, еду. В конце концов дал новое занятие, которое не позволило ему скатиться в самый низ жизни, где догнивают человеческие отбросы из числа тех, что не нашли себя. Заставил бросить тайлеб. Тильт помогал ему, но за помощью этой, Крэйн чувствовал безошибочным инстинктом, что-то крылось. Зачем ему жизнь бывшего шэла?

Он явно не работает на Орвина, иначе Крэйн давно оказался бы со вспоротым животом или, того хуже, в подвалах аулу под тор-склетом в Алдионе. Он вряд ли связан с Латом — брат непременно передал бы через него весть. Кто же он? Одно Крэйн знал точно — Тильту он нужен живым. И по возможности — находящимся неподалеку. Хеннар с явной неохотой оставил его в Себере, уводя калькад к Морю, безразличие при их встрече было слишком напускным, не настоящим.

Значит, игра еще не окончена. Она продолжается. Урод из тор-склета еще не отыграл до конца свою роль. Что-то ему еще было уготовано.

Кроме Хеннара Тильта мысли Крэйна занимал и старик. За семь десятков и шесть Эно у него было много времени вспомнить худого пьяницу из трактира в Алдионе. Теперь его рассказ, восстановленный до малейшей детали, которую способна была сохранить память Крэйна, был прибежищем для мыслей — в каждое свободное мгновение они возвращались к нему как приученный хегг возвращается в загон хозяина. Крэйн вспоминал все раз за разом, с самого начала, но казавшаяся ясной раньше картина смазывалась, теряла очертания.

В центре этой картины был он сам — Крэйн. Проклятие, испоганившее его лицо и жизнь, не было случайным. Оно не было наслано в гневе или отчаянии сумасшедшим ворожеем, проклятие было наслано загодя, оно ждало его, томившись в зловонном котле чьих-то помыслов. Осчастливить мир? Для этого не стоит делать уродом одного человека. Разве что если этот человек носит прозвище Чудовища из тор-склета. Избавить мир от такого человека, изгнать его навсегда, сделать его жизнь невыносимой — счастье?

Возможно. Но почему столь изощренно? Уж если один старик так управлялся с эскертом и артаками, что им стоило просто подкараулить его на темной улице по пути из трактира? Да, они бы не ушли живыми — Армад знал свое дело, но они и не готовились жить вечно — брат старика, погибший первым в тот самый Урт, добровольно ушел в смерть. Значит, они были готовы пожертвовать многим. Так почему выбрали именно такой способ расплатиться с шэлом Крэйном за все его грехи перед Ушедшими и людьми? Только ли из-за того, что он более мучителен?

Мысли вились вокруг картины, но не находили успокоения.

Сколько еще человек из числа тех, что были в заговоре, сейчас вокруг него? Чего они ждут от него? Старик сказал, что группа распалась. Значит ли это, что за ним не следят? Успокоены ли они видом его мучений? Или чьи-то глаза до сих пор преследуют его?

Он не знал этого. Не знал он и причины, произошедшей в старике в тот Эно, когда последний человек из древнего рода Кардон бросился на него с эскертом. Почему он решил убить Крэйна именно в тот момент, когда узнал, что того опекает Хеннар Тильт? Какое ему было дело до Крэйна, если заговорщики поставили на нем крест и разбрелись? Значит, роль все-таки до конца не отыграна.

Остается Тильт. Господин Хеннар Тильт, владелец калькада. Он — та тропа, которая может привести к большой дороге. Если внимательно идти.

Он знает гораздо больше, чем пока известно самому Крэйну, но знания — как песок, а каждую песчинку можно подобрать, если вовремя увидеть и протянуть руку. Кем бы он ни был, он рано или поздно выведет на остальных. Надо только ждать и быть рядом. А для этого придется следовать за калькадом, куда бы он ни направился.

— Мы идем в Нердан, — сказал Тильт без выражения. — В последнее время у нас большие расходы — после Себера одни траты. В такой сезон лучше двигать на север, но мы зашли слишком далеко к Морю, на большой переход не хватит ни сил, ни денег… Мы двинемся к западу от Моря. Там мало городов, но именно в этот сезон нам должно повезти. Что думаешь, Крэйн-Бейр?