Лев Гроссман - Волшебники

— Послушайте меня, — снова заговорил декан. — Большинство людей слепы к магии. Мир для них пуст, жить им скучно, и с этим ничего не поделаешь. Тоска гложет их, делая мертвецами задолго до физической смерти. Вам же выпало великое счастье жить в мире магии, и если вы хотите поскорей умереть, то можете сделать это многими способами, не убивая друг друга.

— Нас накажут, сэр? — спросил Пенни, когда Фогг встал.

Накажут? Парень, похоже, забыл, что здесь не средняя школа. Декан задержался у двери — его светящийся палец начинал гаснуть.

— Да, Пенни. Шесть недель будешь мыть посуду после обеда и ланча, а если подобное повторится, тебя исключат. Что до тебя, Квентин… — декан помолчал немного, — учись себя контролировать. В будущем такие проблемы мне не нужны.

Дверь за Фоггом закрылась. Квентин перевел дух, закрыл глаза, и палата, снявшись с причала, поплыла в море. Может, Пенни влюбился в Элис, предположил он без особого интереса.

— Обалдеть, — сказал, как маленький, Пенни — перспектива ходить полтора месяца с пальцами, сморщенными от горячей воды, кажется, не особо его волновала. — Слышал, что он сказал про магию, которая овладевает тобой? Ты знал?

— Пенни, слушай сюда. Во-первых, ирокез у тебя идиотский. Во-вторых: не знаю, как там принято у тебя дома, но если ты снова выкинешь такое, из-за чего меня могут послать назад в Бруклин, сломанным носом дело не ограничится. Я тебя, сволочь, убью в натуре.

Прошло полгода, настал сентябрь. Квентин и Элис, только что перешедшие на третий курс, пытались проникнуть в викторианский флигель примерно в полумиле от Дома. Белый миниатюрный домик с серой двускатной крышей мог служить людской, коттеджем для гостей или просто складом садовых орудий.

Чугунный флюгер в виде свиньи показывал что угодно, кроме направления ветра. В окнах ничего нельзя было рассмотреть, но Квентину чудились внутри голоса. Стоял этот коттедж на краю сенокосного луга.

Осеннее солнце светило высоко на послеполуденном небе. Заржавленный сельскохозяйственный агрегат потонул в траве, для косьбы которой предназначался.

— Да фигня. Постучи еще раз.

— Сам стучи. — Элис чихнула. — Я уже двадцать… — Она снова чихнула — у нее была аллергия на пыльцу трав.

— Будь здорова.

— Двадцать минут стучу. Спасибо. — Она высморкалась. — Они там, просто открывать не хотят. И что теперь, спрашивается, делать?

— Не знаю, — подумав, ответил Квентин. — Может быть, это тест.

В июне, после сдачи экзаменов, второкурсников стали вызывать по одному в класс для ПЗ. Каждый оставался там часа по два, если не дольше — процедура длилась три дня, и все веселились, как в цирке. Почти все студенты — а возможно, и преподаватели тоже — относились к принципу специализации очень неоднозначно. Выбор дисциплины насильственно делил студентов на узкие группы, которые из-за слабости теоретической базы изучали, в общем, одни и те же предметы. Но традиция есть традиция — магическая бар-мицва, как выражалась Элис.

Ради такого случая лабораторные шкафы опустошили, уставив столы старинными приборами из дерева, серебра, латуни и мутных стекол. Чего там только не было: колбы, мензурки, калибры, часы, лупы, запыленные склянки с колеблющейся ртутью и другими, не столь узнаваемыми субстанциями. Брекбиллс использовал в основном викторианскую технологию — и не только из любви к старине; электроника, сказали Квентину, которая делалась в присутствии магических сил, становится непредсказуемой.

Руководила цирком профессор Сандерленд. Квентин как мог избегал ее после того репетиторского кошмара и почти излечился: желание запустить руки в ее волосы мучило его уже меньше.

— Одну минуточку! — весело сказала она, укладывая в бархатный футляр серебряные, острые на вид инструменты. — Так, хорошо. — Она защелкнула замочек футляра. — Все в Брекбиллсе наделены магическими способностями, но каждый имеет индивидуальную склонность к какой-то отдельной отрасли магии, — протараторила она, как демонстрирующая спасательную технику стюардесса. — Это зависит от места рождения, от фазы луны и погоды в тот момент, от склада вашей личности и массы других деталей, в которые мы не будем пока вникать. Профессор Марч с удовольствием предоставит вам список примерно из двухсот факторов; специализация, мне кажется, его специальность.

— А ваша?

— Она связана с металлургией. Еще вопросы?

— Да. Зачем нужно это тестирование? Нельзя разве определить дисциплину по дате рождения и всему прочему?