Татьяна Богатырева - Мастер теней

Эста-ри-каста длилась и длилась. Шу притопывала, кружилась и улыбалась так, что скулы задеревенели. Дайм тоже улыбался — и молчал, изучая обстановку в зале. Может быть, если бы он злился, ревновал или обижался, Шу было бы проще, но он вел себя, будто красавец-раб рядом с ней — не более чем мелкая прихоть балованной девчонки, на которую не стоит обращать внимания. И, что самое ужасное, она сама вела себя именно как девчонка. Отослала Тигренка домой, как надоевшую игрушку, и осталась с Даймом. Злые боги, но что она может поделать? Заявить, что разлюбила Дайма и прогнать? Вот уж точно девчонка. К тому же… к тому же Дайм не поверит, и правильно сделает. Злые боги!

— С каких это пор Дарниш любезничает с Зифельдом? — не переставая улыбаться, шепнул Дайм.

Шу словно окатило водой: о чем я думаю! Она проследила за взглядом Дайма до сервированных в дальнем конце зала столов, остановилась на Дарнише и его собеседниках, Зифельде и пожилом незнакомце. Тот что-то рассказывал, размахивая наколотым на вилку канапе. Оказавшиеся поблизости шеры останавливались, улыбались и присоединялись к беседе.

— Зифельд странно себя ведет, — ответила Шу. — На днях я просила Дарниша выяснить, в чем дело.

— С графом определенно что-то не так. С герцогом тоже. — Дайм взглядом показал на Таис Дарниш, танцующую все с тем же Туальграмом. — У вас моровое поветрие?

Жар прилил к щекам, Шу сбилась с ритма, едва не наступив Дайму на ногу.

— Прости…

— Вашему Высочеству пора немного проветриться, — усмехнулся Дайм и, подхватив Шу под руку, повел прочь из зала.

На недовольство шеров, которым они мешали танцевать, он обращал внимания меньше, чем на слуг с подносами: одного из них Дайм подозвал, щелкнув пальцами, и вручил Шу бокал сухого, а себе взял крепкого кардалонского.

Парк встретил их прохладой, стрекотом цикад и перемигиванием цветных жуков, летающих между деревьями. Несколько мгновений Шу любовалась работой Бастерхази: над дорожками сияли радуги, по лужайкам бродили единороги, на бортике фонтана скучала русалка, феи со стрекозьими крыльями водили хороводы над цветами, а гоблины в шапочках с бубенцами прыгали через ручьи и играли в салочки. Фантомы отличались от настоящих волшебных существ лишь куда более милым характером и леденцовым видом. И, конечно же, золотая пыльца, окутывающая фей, вовсе не была настоящей пыльцой циль — той, что по восемьдесят империалов за наперсток.

Словно опровергая её сомнения, с ветки цветущего апельсина — такая же правда жизни, как веселые гоблины — спорхнула фея. Она приземлилась на край бокала, покачнулась, рассыпая пыльцу с крыльев, и нырнула в вино. Шу замерла, пытаясь сообразить, это снова фантом или настоящая фея? И не утонет ли она? Но тонуть фея и не думала. Через миг она вынырнула, забралась на край бокала, отряхнула волосы и крылья — и со звонким смехом взлетела, присоединившись к хороводу над дорожкой.

— Эта настоящая, — усмехнулся Дайм, стирая каплю вина с открытого плеча Шу и проводя ладонью по её руке вниз. Бокал с вином, дурманно и сладко пахнущим фейской пыльцой, исчез куда-то в закрома Канцелярии.

Она, наконец, выдохнула и подняла взгляд. Бирюзовые глаза хищно мерцали, манили и притягивали, мужская рука обжигала даже сквозь две перчатки, его лайковую и её кружевную.

— Перестань! — Шу отпрянула.

— Рассказывай, Твое Высочество, — и не подумал отпускать её руки Дайм.

— Опять отчет?

Дайм поморщился и вздохнул.

— Шу, ты, случаем, не спутала меня с Бастерхази?

Опустив глаза, Шу помотала головой. Мгновение злости прошло, а стыд остался. Наверное, действительно моровое поветрие — лишает разума.

— Давай по порядку. Кто он такой, откуда взялся и почему ошейник.

— Он… он светлый шер, искусство, — вздохнула Шу, вспомнив появление Тигренка в башне Заката. — Его продал Биун. Поначалу я думала купить и отпустить, ведь он светлый, а не грабитель или убийца. Но потом…

Она замолчала, пытаясь понять, как же получилось, что такие логичные действия, если подумать, выглядят самодурством в лучших традициях темных. Ведь она не хотела ничего дурного. Злые, злые боги! Нет, хватит лжи.

— Шу, тебе не идет такая страдаль…

— Я люблю его! — выдохнула она и замерла, обхватив плечи руками и опустив глаза.

Несколько мгновений она ждала. Ширхаб знает, чего — чего угодно, но не смеха!

— Светлая, какая же ты… — отдышавшись, Дайм утер слезу.

Шу смерила его злым взглядом и собралась отвернуться, но Дайм поймал её за плечи, прижал к себе и погладил по голове.