Владислав Чупрасов: Сердце дракона

— Хорошо. Пироги и правда всегда были отличными, — заметил Самуэл, отрезая от бараньей ноги тонкий пласт мяса. — Но деньги за последнего убитого нами красавчика ты принес, а вот сердца не было. Йон согласно кивнул. Последний дракон (их с Самуэлом последний, а не тот, совсем последний, которого убили Марс с Леонардом) оказался насмерть заморожен, и все, что получилось отковырять от ледяной глыбы — ядовитый наконечник с хвоста, который забрал в свою коллекцию Самуэл. Сердца Марисе в тот раз не досталось.

— Да ну, ерунда какая, — вяло оспорил Йон. — Даже сказать смешно.

Все, что хотела от меня жена — это сердца драконов?

— Но ведь и впрямь пирог был выше всяческих похвал, — не согласился с ним Ройс. Он был почти не пьян, потому и говорил длинными и складными фразами. Так было всегда: кто-то ведь должен был за ними следить. И раз уж Ройс умудрялся следить за целой ротой королевских гвардейцев, то четверо пьяных друзей не были для него непреодолимой силой. Даже с тем, что двое из них были колдунами. Он дольше всех был не у дел (с тех самых пор, как они из шестерки стали пятеркой), потому и сумел, на взгляд остальных, добиться больших успехов. И пока остальные считали убитых драконов, Ройс считал свои звания.

— С ума сойти, — буркнул Йон, подпирая голову кулаком. — Все, что хотела от меня жена — сердца драконов. О господи…

— Не выражайся, — как бы мимоходом включился в беседу Марс и тут же из нее выпал. Старший брат Леонарда совершенно не любил лишний раз разговаривать.

— Сердце, подумать только! — продолжал возмущаться Йон. — Вкусно, конечно, но не то что бы я не пробовал ничего вкуснее… ну вот, например. Нога. Самуэл, твоя нога? Самуэл согласно кивнул.

— Отличная нога!

— Спасибо, друг.

— Но чтоб из-за сердца дракона так пилить…

— Женщины, друг, — неожиданно трезвым голосом сказал Леонард и снова опустошил кружку. Об остальном на утро Йон помнил смутно. Единственное, что помнил очень четко — это как они спорили о способах возвращения Йону благосклонности жены (он был единственным, связанным узами брака, и друзья ценили этот союз, хоть и искренне не понимали). По всему выходило, что единственный их шанс — это вновь принести Марисе сердце дракона. Все были готовы с энтузиазмом взяться за это дело, даже Ройс, чье присутствие на ежеутренней гвардейской перекличке было обязательным. В нем, как и во всех остальных, говорило вино. В меньшей консистенции, чем в остальных, но все же именно оно. Но последнего дракона убили Марс и Леонард, и больше драконов не было. Ни одного. Совершенно. «Дело труба», — заключили они и отправились спать. И один только Ройс, держась за стены всех прилегающих к дому Самуэла улиц, пополз в свои казармы, где его уже ждала вверенная ему рота имени мертвого принца. На утро, наложив на себя с десяток исцеляющих заклинаний, загодя заготовленных Самуэлом и Марсом, они пришли к выводу, что ситуация и впрямь безвыходная. Потому как драконов больше нет. Вообще. Совсем.

Ни одного, черт бы его побрал. Самуэл по старой дружбе предложил ему теперь жить на шикарном персидском ковре в его рабочем кабинете. Йон предложения не оценил, скрылся под подушкой и решил, что здесь и умрет. То ли лечебная магия была какая-то ущербная, то ли он. Но к вечеру он возвращался домой с тяжелой головой и не менее тяжелым сердцем. И первое, что он сказал, хлопнув дверью, было:

— Нету драконов! Совсем нет. Последнего убили. Он не был пьян, совсем не был. Просто драконов в самом деле больше не было. И его это злило не меньше Марисы. Все-таки охотником на драконов был не только он, но и его предки. И кто же знал, что ему доведется дожить до того момента, как ни одной огнедышащей твари больше не будет на всем белом свете. И эту мысль он ненавидел больше всего. Мариса молча поставила перед ним плошку с бульоном. Выгребая кусок холодной оленятины со дна тарелки, Йон еще не знал, что все не так просто, как казалось пятерым выпивающим бывшим охотникам, оставшимся не у дел. Через две недели — не случилось еще даже первых намеков на очередной их разлад с Марисой — он узнал, что Ройс погиб. И — через большую паузу добавил Самуэл — он был убит. Казарма вместе с ним и еще третью роты сгорела. Ее испепелил дракон. Нет, вы слышали? Ее испепелил, мать его, дракон. Глаза у Самуэла, постучавшего в дверь вместо того, чтобы войти через стену, как обычно, были размером с две золотые марки. В радужке пробивалась тревожная желтизна, что тоже говорило в пользу сравнения. По всему виду колдуна можно было предположить, что силы его на исходе. Что магии осталось совсем на донышке. Марисы не было, она на два дня уехала в город за продуктами, важными и полезными вещами, ну, и навестить свою матушку, отличавшуюся цыганским нравом. Она даже не убеждала дочь, что та сделала неправильный выбор — Йон, честно говоря, никогда с ней не встречался. Но кажется, Мариса с матерью не очень хорошо ладили.