Алана Инош - У сумрака зелёные глаза

Я потянулась за ягодкой, опираясь на железную трубу — ограду малиновых кустов, но земля вдруг поплыла у меня из-под ног, а небо закачалось, звеня колоколами. Холод и пустота раскрыли мне свои объятия, но Аида была быстрее. Секунда — и она уже несла меня к дому на руках.

— Так и знала, что этим кончится, — проворчала она. — Надо было оставаться в постели.

— Аида, нет, — просила я расстроенно. — Всё уже прошло! На свежем воздухе мне лучше… Не хочу в дом…

Кто бы меня слушал! Уложив меня в постель, Аида запретила мне даже заикаться о прогулках — по крайней мере, сегодня и завтра. Она дала мне какое-то снадобье своего собственного приготовления, от которого я отяжелела и провалилась в глухой, шершавый и жаркий, как кусок чёрного фетра, сон без сновидений.

Проснулась я, когда было уже темно. Во рту пересохло, и я, спросонок ударяясь обо все косяки, поплелась на кухню. Тут же, как будто материализовавшись из воздуха, передо мной возникла Аида с сердито поблёскивающими изумрудами глаз.

— И куда это мы лыжи навострили, мм? — спросила она грозно.

— Аида, я пить хочу, — жалобно промямлила я. — И в душ…

Мне был подан стакан холодного кефира, а потом под тёплыми струями воды руки Аиды нежно растирали меня мочалкой. Слегка покалывая меня клыками, она присасывалась жгучими поцелуями к моей коже — на их месте оставались розовые пятнышки. Вдруг — боль… Алая полоска царапины на моём плече и — жутко расширившиеся зрачки Аиды: из зелёных её глаза стали почти чёрными. Её губы были запачканы моей кровью, а во рту в волчьем оскале торчали огромные клыки. Заледенев, я вжалась в стенку душевой кабинки и зажмурилась… Сердце пронзила раскалённая игла.

Дрожащие пальцы осторожно касались моих щёк.

— Алёнка… Алёнушка. Не бойся… Не бойся, малыш. Я нечаянно… Случайно оцарапала. Всё… Всё. Я ухожу. Ухожу, моя родная.

Схватив большое полотенце, Аида выскочила из ванной, а я медленно соскользнула по стенке на корточки. Паралич ужаса отступал.

Только минут через десять я боязливо вылезла из ванной, завернувшись в махровый халат. Нет, я не сомневалась, что она оцарапала меня клыками нечаянно. Я не была уверена, что она сможет сдержаться в следующий раз.

Но даже если она не сможет, мне всё равно не жить без неё. Ни дня, ни часа, ни минуты. Лучше умереть в её объятиях, чем доживать остаток жизни в разлуке с ней.

— Я скорее убью себя, чем причиню тебе вред, — раздался грустный голос Аиды.

Я оглянулась, но не увидела её — только почувствовала прохладное движение воздуха кожей, словно мимо меня кто-то прошёл.

— Аида… Ты где? — позвала я.

Снова голос из ниоткуда:

— Тебе лучше держаться от меня подальше, моя принцесса. Я никогда не трону тебя… Но я не хочу, чтобы ты жила с постоянным опасением за своё здоровье и жизнь.

Я бросилась на голос, который раздался как будто из соседней комнаты, но там никого не оказалось. И опять — холодное веяние в воздухе.

— Аида! Куда я пойду? — со слезами воскликнула я. Горло отчаянно сжималось, в нём стоял солёный ком. — У меня больше нет дома!

— А где ты жила с двадцать девятого августа? — отозвался голос невидимой Аиды. — Эта квартира — твоя. Я тебе её дарю. Если будут проблемы с работой — я помогу. А не хочешь работать — не надо, я тебя обеспечу, ты не будешь ни в чём нуждаться.

— Аида, прекрати играть в прятки! — закричала я, бросаясь из комнаты в комнату. — Я никуда от тебя не уйду! Тебе придётся вышвырнуть меня! — Забравшись с ногами в кресло, я разревелась в голос. — Вот так и буду… сидеть! И попробуй, вышвырни меня на улицу! Как… Как котёнка… за шкирку…

Раскачиваясь из стороны в сторону, я скулила — протяжно, жалобно и прерывисто, как раненый щенок. Соль слёз щипала веки и щёки, голос охрип, а душа разрывалась на мелкие клочья… Лучше умереть, чем — без неё…

Руки Аиды обняли меня. Она была уже одета — в белые джинсы и белый свитер с тёплой высокой горловиной. Вынув меня из кресла, как ребёнка, она сама села в него, а меня усадила на колени и прижала к себе.

— Алёнка… Ну что ты… Не надо так. Я сверх-эмпат, ты забыла? Ты же меня на части рвёшь, понимаешь ты?..

Её голос дрожал, а по щекам скатились две крупные слезы. Я никогда не видела её плачущей, и это так сильно на меня подействовало, что я стиснула зубы и просто задавила в себе рыдание, уткнувшись в мягкую горловину свитера Аиды.

— Я не могу и не буду жить без тебя, — сквозь сжатые зубы простонала я. — Я не боюсь… Я тебе верю. Даже если ты меня чуть-чуть укусишь… ты же не будешь меня выпивать досуха, да?