Ольга Обская - Забыть, чтобы вспомнить

Не удивительно, что строчки всплыли в памяти именно сейчас. Наивный стишок как будто действительно описывал этот подвал. Вот они, эти экзотические предметы — все три в наличии. Есть и сундук, и монеты. И даже красавец-валет имеется, будь он не ладен.

Лена тряхнула головой, чтобы сбросить с себя глупое детское воспоминание. Она давно научилась их стряхивать. После того, как мама и бабушка погибли в один день, Лёлечка сильно изменилась. Она стала Леной. Она стала девочкой, которая не хочет, чтобы хоть что-то напоминало ей о детстве, о том, времени, когда её близкие были живы, о том времени, когда ей было так хорошо с ними. Лена виртуозно овладела искусством гнать от себя мучительные воспоминания, но в этот раз у неё не получалось. Строчки упорно лезли в голову.

Деньгу в руке сожми.

Смотри — не упусти.

Господи! Какие несуразные стишки бабушка разучивала с Лёлечкой. Сказки, кстати, у неё тоже были такие же — своеобразные. Другое дело — мама. Читала дочке Корнея Чуковского, про медведей на велосипеде. Про медведей, оно как-то лучше. По крайней мере, эти строчки вспомнились бы Лене в более нейтральном месте: не в жутком тёмном подвале, а в цирке.

— Можно посмотреть? — повинуясь странному порыву, Лена зачерпнула горсть монет.

— Конечно, — пожал плечами Эдуард.

— Монеты, как монеты, — покрутив в руках медяшки, сказала Лена и высыпала обратно в сундук ровно на одну монетку меньше.

Аниматор закрыл сокровищницу на ключ, припрятал его на одной из полок и, пропустив Лену вперёд, поднялся вслед за ней в комнату.

— Осталось показать вам, как натурально сквозь окно выглядит ложный пожар. Оставайтесь здесь, а я сейчас сымитирую его так, как делается для участников квеста.

Лена вряд ли по доброй воле согласилась бы остаться одна в этом жутком месте, но ей очень хотелось рассмотреть получше припрятанную монетку. При Эдуарде сделать это она не могла. Но и домой забирать медяшку не собиралась. Ещё не хватало, чтоб её обвинили в воровстве. Поэтому решила задержаться в домике на пару минут, изучить свой трофей, оставить его где-нибудь на столе, и, не дожидаясь «пожара», выйти наружу.

Монетка была очень потёртой. Чувствовалось, что она действительно старая. В общем-то, никаких других подробностей разглядеть не удалось. Было слишком темно. Лена положила медяшку на стол и направилась к выходу. Толкнула дверь, но та не поддалась. Что за ерунда? Заблокирована? Понятно, Эдуард решил, чтобы Лена сполна ощутила эмоции, которые испытывают участники квеста.

Поступок аниматора разозлил Лену, и она стукнула по двери пару раз со всей силы. Ожидаемого результата это не дало. Ветхая на вид дверь прочно держалась на петлях. Между тем, в окне стало видно зарево костра. Поначалу картинка не очень впечатлила. Но с каждой секундой огонь разрастался, и вскоре создалось впечатление, что снаружи бушует настоящий пожар.

— Эдуард, откройте, — Лена снова со всей силы саданула в дверь. — Я уже убедилась, что всё очень реалистично.

Однако ответа не последовало и Лене пришлось продолжить долбиться, чтобы привлечь к себе внимание. Но аниматор не реагировал, как сквозь землю провалился. А вот огненное шоу, напротив, становилось всё ярче и ярче. Стало казаться, что пламя добралось до стен дома, и они уже тоже охвачены огнём. Через пару минут появился едкий запах гари.

— Откройте! — ситуация не нравилась Лене всё больше и больше. — Немедленно откройте!

Никакой реакции. Эдуард, что, так увлёкся шоу, что не слышит её криков? Лена схватила мобильный — сейчас она скажет аниматору пару ласковых. Но позвонить не удалось — на экране телефона зловеще светился значок отсутствия сигнала сети.

Комната постепенно наполнялась дымом, а дальний угол начали лизать языки пламени. Стало понятно: у Эдуарда не только монеты не бутафорские, пожар тоже был самый что ни на есть настоящий. Лену охватил ужас. Она продолжала долбиться в дверь, но краем сознания понимала — это бесполезно. Аниматор всё слышит — специально не открывает. Решил отомстить за вчерашнее. Лена посмела усомниться в качестве квестов — вот он и показывает ей, как она была не права.

Господи! Но что же ей делать? Едкий дым забил горло и лёгкие. Стало трудно дышать. Сейчас хотя бы глоток свежего воздуха. Лена схватила какой-то чугунок, который стоял на печи, и со всего маху бросила в окно. Послышался звук разбитого стекла и одновременно в комнату ворвался столб пламени. Чёрт! Стало только хуже. Последняя надежда — вода. Одно за другим содержимое ведёр было выплеснуто на огонь. Жидкость заставила его шипеть, но особого вреда не нанесла. Однако одновременно со звуками, которые рождали борющиеся вода и пламя, в голове Лены всплыли строчки ещё одного странного бабушкиного стишка: