Кошка Маришка - Мои миры, твое отчаяние. Танец 2

Полувампир резко вскочил со скамейки, будто обжегшись, и попятился назад.

— Давай, ты еще скажи мне, что прекрасное будущее ждет нас за углом! Ну, давай же! Все так говорят. И что же? Где оно? Где? — Дориан кричал, а на его бледном лице проступил румянец. — Тоже не знаешь? И никто не может ответить. А я устал. Каждый день наступает сегодня с массой проблем, а то светлое будущее так и стоит за углом! Я очень хочу быть обычным! Заботиться только о том, как бы мои баллы по русскому были такими же, как и по английскому, о том, улыбнется ли мне симпатичная девочка за соседней партой или нет. Скажи, почему я в двенадцать лет должен задумываться о серьезных проблемах? Почему должен проходить через боль? Если это наказание, то что такого я успел совершить в своей жизни? Не знаешь? Я тоже не знаю, но это не уменьшает тяжести в моей душе.

— Дориан… — Гарри протянул вперед руку. — Послушай…

— Нет! — воскликнул он. — Хватит! Ты не видишь, что я устал? Действительно устал! Мне иногда кажется, что смерть предпочтительней этой странной борьбы за свое обычное существование, то, что дается многим как данность. Люди эгоисты. И ты такой же. Наша дружба нужна тебе в первую очередь для самого себя. Оставь меня в покое! Неужели я так много прошу?

Гарри покачал головой и обнял себя за плечи.

— Я понимаю тебя, — глаза почему–то противно щипало. — Понимаю. Больше я не буду беспокоить тебя и навязывать свое общество. Ты прав, я эгоист. Но в этой жизни по–другому нельзя. Тебе никто ничего не даст, если не возьмешь сам. Я понял твою позицию. Прости.

Начал накрапывать дождь, мальчик, чеканя шаг, направился в замок, чтобы забиться в свою комнату, сесть на подоконник зачарованного окна и вслушиваться в шум дождя.

Жизнь продолжалась дальше, просто стекала по стеклу мутными разводами. Где–то гремел гром, но мальчик был совсем безразличен к нему. Только сильно болела душа и казалось, будто на месте сердца был огромный нарыв, который постоянно пульсировал. Завтра нужно было быть сильным и уверенным в себе, а сегодня можно позволить соленую влагу на щеках, если этого никто не увидит.

Сириус лег рядом на пол. Он грустно смотрел на своего крестника, но не стал целенаправленно тормошить его. Каждый имеет право побыть с собой и своими проблемами. Сириусу было достаточно того, что он сейчас рядом с крестником, и того, что чуть позже, утерев свои глаза, Гарри прижмет его к себе и зароется руками в жесткую черную шерсть, ища в этом некую стабильность и покой.

— Гарри, останься после урока, — попросил господин Мейер.

— Хорошо, — кивнул мальчик, подняв голову от разделочной доски, на которой самозабвенно давил ягоды мухоядника.

Зелье в котле капризничало, будто бы нехотя меняло один цвет на другой и недовольно поднималось пенной шапкой, норовя выскользнуть за края котла. Ингредиенты тоже много мудрствовали. Одни не резались, вторые не давились, третьи не крошились. Мальчик даже намеревался проверить их на наличие каких–либо наложенных проклятий.

Сидящая неподалеку от него Офелия закидывала в котел все, что у нее лежала в зоне досягаемости, совершенно не заботясь о том, что же у нее получится в итоге. В последние дни она выглядела чрезмерно вялой и грустной, но о причинах своего поведения не говорила ничего. Ее заплетенные в косу волосы покачивались в опасной близости к зелью.

— Офелия, сдвинься чуть дальше! — зашипел мальчик.

— Зачем? — удивленно спросила она.

— Зелье может взорваться! — раздраженно шепнул мальчик.

— Разве? — неверяще поинтересовалась девочка, не глядя всыпая в зелье вместо одной унции растертых златоглазок две покрошенных осмил.

Дориан мгновенно кинулся к ней. В котле Офелии подозрительно забулькало и зелье поднялось шапкой, а потом фонтаном ударило в потолок, окатив всех находящихся рядом кипятком. Испуганные крики наполнили класс. Хотя многие вовремя успели прикрыться щитами.

Невредимая Офелия лежала на полу придавленная тяжелым телом Дориана сверху.

— Эй! — осторожно толкнула его в плечо девочка, но полувампир не шевелился.

Профессор Мейер мгновенно оказался около него. Он с помощью магии поднял мальчика в воздух и направился в Больничное крыло, приказав всем заканчивать со своими зелья. За старшего он оставил Гарри. Офелия, покачиваясь, встала с пола и начала устранять последствия своего неудавшегося эксперимента, глотая слезы. Палочка в ее руке подрагивала, и заклинания получались не с первого раза. Гарри был немного зол на нее за вопиющую невнимательность и пострадавшего Дориана.