Кошка Маришка - Мои миры, твое отчаяние. Танец 2

— О, спасибо большое! — улыбнулся Гарри. — У меня вчера просто не осталось сил, чтобы забрать его. Давно я так не выматывался. Ох, ладно, мне пора бежать к первокурсникам. Еще заблудятся.

— Удачи, — так же флегматично отозвался Патрик, который был все еще в одном нижнем белье.

Когда Гарри выбежал в гостиную, первокурсники опасливо жались друг к другу и постоянно косились в сторону Дориана. Похоже, страшилка для них была найдена.

— Спасибо, — кивнул он Стану. — Проследи теперь за своими.

Получив ответный кивок от Дориана, Поттер повернулся к первокурсникам. На Гарри они смотрели с уважением и неким трепетом. Похоже, успели уже наслушаться о нем всяких глупых легенд.

Гоняк был, как всегда, в своем репертуаре. Он долго разглагольствовал о вреде долгого отдыха и хилости нового поколения студентов. Потом еще столько же высказывал вслух свои предположения о том, сколько придется работать и каким образом придется это делать на непаханом поле основ физического воспитания первокурсников.

Где–то минут тридцать длилась зарядка, но Гоняк старался сильно не перегружать никого после лета, хотя первокурсникам хватило и этого. Они выглядели совершенно уставшими и измотанными. И опасливо косились на нового преподавателя. Видимо, детей в Дурмстранге пугало практически все.

Когда Гарри забежал перед душем в свою комнату за формой, то увидел, что одна коробка с конфетами была благополучно прикончена Сириусом. И теперь пес, довольно виляя хвостом, стоял на двух лапах и рылся в сундуке в поисках еще каких–либо лакомств.

Оказавшись застуканным на месте преступления, пес прижал уши к макушке и изобразил виноватое выражение на мордочке.

— Гримм! Плохой пес! Добавка будет вечером. Ты хочешь оставить Ремуса без его порции?

Пес повернул голову вбок и шаркнул передней лапкой.

— Можешь идти к нему сейчас. Так шоколад точно уцелеет.

Сириус тяжело вздохнул и вышел из комнаты.

После душа Гарри помчался в Трапезный зал, где с кучей свитков с расписанием бегал за главами курсов, в итоге по пути он просто раздал половину самим студентам.

Когда Поттер сел за стол, многие уже приступили к еде.

— Ты совсем замучался, — обеспокоенно заметила Офелия.

— И тебе доброго утра, — поприветствовал Гарри. — Никогда не думал, что главы факультетов выполняют столько рутинной работы. А у Крама вообще еще больше обязанностей.

Почему–то за их столом сильно пахло календулой. Этот запах был весьма навязчивым и неприятным.

Мейер встал со своего места и, не скрывая довольной улыбки, сообщил всем присутствующим в зале, что еда у кого–то отравлена. Гарри осторожно исследовал содержимое своей тарелки, потом внимательно осмотрел свой чай, который очень сильно пах календулой. У единственного из всех сидящих за этим столом.

Подобный запах был только у одного яда, а именно у «Цветочной смерти». Этот яд вызывал спазмы дыхательных путей и очень быстро убивал жертву. Они проходили его в конце прошлого года и Гарри даже писал по нему доклад.

Поттер уверенно поднял руку и заметил, что не он один сделал это. Вид Новака выражал решительность и знание, что именно он прав. Это вызвало замешательство у мальчика.

Мейер спустился в зал.

— Каша Новака была отравлена, — громко произнес он. — Поттер, ложная тревога.

Запах календулы уже вызывал тошнотворные спазмы. Некоторые смотрели в сторону Поттера и хихикали. Было крайне неудобно, но Гарри решил идти до конца. Пусть уж лучше это окажется новый сорт чая, чем отрава.

— Господин Мейер, вы не могли бы все же взглянуть на мой чай? — уверенно произнес Гарри.

Преподаватель зельеварения медленно, с некоторой неохотой приблизился к столу мальчика.

— Я думаю, что волноваться совершенно… — он принюхался, а потом внимательно посмотрел на цвет напитка.

Мейер быстро вытащил из одного из кармашков мантии маленький мешочек с каким–то порошком и всыпал его в чай. Жидкость тут же запенилась и поднялась шапкой.

— Это все–таки «Цветочная смерть», — произнес он. — Но это была не учебная проверка. Тебя кто–то пытался отравить. На основании этого будет открыто внутреннее дело и произведено расследование. Улику я забираю.

И с пенной чашкой в руках поспешно покинул зал. За ним последовал Каркаров.

Аппетит был отбит напрочь. К еде не тянуло ни в обед, ни во время ужина. Весь учебный день он был как на иголках и язвительно отвечал всем сочувствующим ему. Вечером же, когда он вернулся в комнату, на подушке лежала вторая черная карта.