Иван Катавасов - Ярмо Господне

— Тебе, брат Филипп, следовало бы без стеснения позвать меня на охоту за демоницей Моникой Шпанглер. В 1929 году в Гамбурге она обвела меня вокруг пальца, ускакала свинская жаба за несколько секунд до появления ягд-команды, которую мне доверили первый раз в жизни.

— Я тоже, брат Руперт, не так-то был уверен в ее способности к перемещениям в дискретной телепортации. Решил не дать ей ни единого шанса.

Мой округ — мои проблемы.

— И непреложные прерогативы, договаривай, брат Филипп. Потому и прошу: на случай если заявится ваш архонт-апостат, заранее в отложенном ритуале открой мне индивидуальный канал в твою зону. Сумеешь, брат?

— Несомненно. Твое предложение с благодарностью принимается, брат Руперт.

— Защита дамы-зелота Вероники есть также моя проблема, брат.

— Благодарю за откровенность, брат Руперт. Наши женщины в нас неизменно нуждаются.

— Прежде всего, если дамы, заблуждаясь, переоценивают их слабые возможности и силы. Вы понимаете, о чем идет речь, рыцарь Филипп. Вероника уговорила меня на сомнительную хиротонию дамы-неофита Анфисы. Вышло никуда не годно, о чем я до сих пор сожалею.

Я благодарен тебе, брат Филипп. Ты добросердечно исправил мою непростительную ошибку.

— Неофит Анфиса есть также наша женщина, брат Руперт.

— Это так, брат Филипп.

Церемонно пожав руки, рыцари отвесили друг другу короткий поклон.

Немного спустя, когда рыцари Руперт и Филипп угощались в гостиной аперитивами, прибыли сэр Патрик и леди Мэри. Вслед за ними пожаловали господин Павел Булавин и госпожа Анфиса Столешникова.

— Христос воскресе, барышня Анфиса Сергевна!

— Воистину воскресе, барин мой Филипп Олегыч!

«Ах, Пал Семеныч, Пал Семеныч, вертопрах и ловелас, меняет женщин как перчатки…»

— Дорогие гости, кушать подано. Прошу пожаловать к моему незатейливому пасхальному угощению, — пригласила к столу рыцарей и дам Вероника Триконич.

Филипп повел в обеденный зал барышню Анфису, попутно убедившись, что ее длинное облегающее черное платье без какого-либо сомнения происходит от дизайнерских изысков парижского голубого месье Анри.

«Спина открыта. Декольте на две задние округлости у нее куда глубже, чем у Насти, дамскому белью и в помине нет места ни снизу, ни сверху, ежели наружу смотрят обе нижние половинки груди и чуточку от кружочков.

Стигматом инквизитора-дознавателя Анфиска точно гордится, будто знаком отличия. Исполать тебе, крестная дщерь моя возлюбленная…

Манька троекратно облобызалась с Пал Семенычем по-христиански и по-родственному. Ну и ладненько.

Платьице на ней коротенькое, серебристое, прямо скажем, символическое, снизу и сверху одно искушение. Серебро, золото и платина…

Ника сегодня вся в чем-то испанском, бело-розовом, кратком, полупрозрачном и соблазнительном, гипюровая мантилья на плечах. Пал Семеныч ее торжественно ведет.

Настена — скромница, в пелеринке. Под ручку с бароном. Пожалуй, она себя еще покажет…»

Как и предполагал Филипп, за обеденным столом Настя не разоблачалась посередь оживленных разговоров, речей, тостов, терпеливо и молчком дожидаясь музыки и бальных танцев. Ее время настало, когда рыцарь Руперт куртуазно испросил у рыцаря Филиппа разрешения пригласить даму его сердца на тур вальса.

«Бонвиван, селадон и наследственный барон Священной Римской империи его милость Руперт Фердинанд из рыцарской фамилии Ирлихт фон Коринт…

Кавалерственная дама Анастасиа Бланко-Рейес-и-Альберини, урожденная Заварзина, малороссийская шляхтянка в девятом колене…

Господи Боже мой, похожи друг на друга, словно единокровные брат и сестра. Оба белокурые и кареглазые, сходная пластика движений, та же посадка головы…

Калокагатия дока Патрика в них обоих безусловно чувствуется…»

Вероника не замедлила прервать благодушные эстетические наблюдения Филиппа, в такт мановением руки сменив музыкальное сопровождение на аргентинское танго. Наверное, не без толики ревности решила испытать на прочность и благопристойность Настино экстравагантное бальное одеяние.

Танго наряд от кутюр отлично выдержал. Не менее достойно партнеры справились с чарльстоном и рок-н-роллом. Непристойного беспорядка в бальном туалете Насти не случилось.

В продолжение танцевального марафона Настя нет-нет да и посматривала на Филиппа. Ну что, видишь, как хороша?

«Господи, спаси и сохрани люди твоя. Воистину воскресе…»

Лорд Патрик отпустил Насте и ее туалету длиннейший витиеватый комплимент. Засим внес лапидарное предложение продлить пасхальное празднество за океаном в Южной Калифорнии на мексиканском побережье моря Кортеса.