Брендон Сандерсон - Путь королей

«Ах, – прошептал голос. – И впрямь мощная правда…»

Альков исчез.

Шаллан упала прямиком в море черных стеклянных бусин. Начала барахтаться, пытаясь удержаться на поверхности, и на миг у нее получилось. Потом что-то схватило ее за ногу и потянуло вниз. Она вскрикнула и ушла под «воду», маленькие стеклянные бусины заполнили рот. Шаллан запаниковала. Она же сейчас…

Бусины над ней раздались в стороны. Те, что были внизу, превратились в волну, которая подняла ее туда, где кто-то стоял, протягивая руку. Ясна – спина обращена к черному солнцу, лицо озарено ближайшими парящими огнями. Принцесса схватила Шаллан за запястье и потянула вверх, на что-то твердое. Плот. Все из тех же стеклянных бусин. Они, похоже, подчинялись воле Ясны.

– Дура, – бросила принцесса и махнула рукой.

В океане из бусин появилось течение, и плот, вздрогнув, понес их в сторону, к пятнам света. Ясна толкнула Шаллан в один из огней поменьше, и девушка упала с плота…

…на пол алькова. Ясна сидела на прежнем месте, зажмурившись. Миг спустя женщина распахнула глаза и сердито уставилась на бывшую ученицу.

– Дура! – повторила она. – Ты даже не представляешь себе, как это опасно. Отправляться в Шейдсмар с единственной тусклой сферой? Идиотка!

Шаллан закашлялась – ей показалось, что бусины застряли в горле. Она с трудом поднялась и встретила взгляд Ясны. Принцесса была явно рассержена, но молчала. «Она в моей власти, и знает это, – поняла Шаллан. – Если я расскажу всем правду…»

Что все это значит? Ясна Холин обладает странными силами. Может, она кто-то вроде Приносящего пустоту? Что скажут люди? Неудивительно, что принцесса соорудила фальшивку.

– Я хочу участвовать, – сказала Шаллан, сама того не ожидая.

– Прошу прощения?

– То, что вы делаете. То, что вы исследуете. Я хочу в этом участвовать.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

– Согласна. Я невежественна. От этого очень просто исцелиться. – Она шагнула вперед. – Ясна, я хочу знать. Хочу учиться у вас Истине. Каким бы ни был источник этой силы, у меня она тоже есть. И хочу, чтобы вы научили меня ею пользоваться и позволили стать частью вашего дела.

– Ты меня обворовала.

– Признаю. И сожалею.

Ясна вскинула бровь.

– Я не стану оправдываться, – продолжала Шаллан. – Но я пришла сюда, чтобы вас обокрасть. Таков был мой изначальный план.

– Мне должно от этого стать легче?

– Я собиралась ограбить Ясну, злобную еретичку. Я не понимала, что начну сожалеть о необходимости совершить эту кражу. Не из-за вас, но из-за того, что мне придется бросить… это. Все, что я полюбила. Прошу. Я совершила ошибку.

– Большую ошибку. Непреодолимую.

– Не совершайте еще большую ошибку, отсылая меня. Я могу стать тем, кому вам не придется лгать. Тем, кто все знает.

Принцесса напустила на себя безучастный вид.

– Ясна, я украла фабриаль той ночью, когда вы убили тех мужчин. Я решила, что не смогу этого сделать, но вы меня убедили, что правда сложнее, чем кажется. Вы открыли во мне сундук, полный бурь. Я совершила ошибку. И совершу еще. Вы мне нужны.

Ясна тяжело вздохнула:

– Сядь.

Шаллан повиновалась.

– Ты никогда больше не будешь мне лгать, – произнесла принцесса, вскинув палец. – И красть снова не будешь – ни у меня, ни у кого-то другого.

– Обещаю!

Ясна поколебалась немного, потом сказала:

– Ну-ка иди сюда. – Принцесса открыла какую-то книгу.

Пока девушка усаживалась рядом, Ясна достала несколько листов с записями.

– Что это? – спросила Шаллан.

– Ты хотела стать частью того, что я делаю? Что ж, сначала прочитай. – Ясна посмотрела на свои записи. – Это о Приносящих пустоту.

Сзет-сын-сына-Валлано, неправедник из Шиновара, шел согнувшись под тяжестью мешка с зерном, который тащил с корабля на один из причалов Харбранта. Город колокольчиков пах свежим океанским утром, мирным, но бодрым; рыбаки приятельски окликали друг друга, готовя сети.

Убийца присоединился к веренице грузчиков, таща свой мешок по извилистым улицам. Иной торговец, возможно, использовал бы телегу, запряженную чуллами, но Харбрант печально славился толпами и крутыми дорожками. Грузчики были лучшим решением.

Сзет не поднимал глаз. Отчасти потому, что именно так шли все грузчики. Отчасти чтобы не встречаться взглядом с полыхавшим в небесах солнцем, богом богов, который следил за неправедником и видел его позор. Сзету запрещено выходить днем. Он должен прятать свое ужасное лицо.