Эльбрус Мяус: Бессмертное сердце

Медея продолжала сидеть и ждать, когда зал наполнится членами Круга Светлейших. У армеди много времени, и они имеют много терпения. Они так похожи на людей, и так различны, словно в этом была какая-то насмешка.

Ее ожидание прервалось быстро: в зал степенно и неторопливо, шурша подолами своей многослойной одежды, которую девушка считала вычурной, один за другим, входили армеди. Они занимали места, сохраняя на лицах неживое, будто замерзшее выражение. Но Медея знала, что это ненадолго. Вскоре на их лицах заиграют презрение, злорадство и негодование. Последним в зал прошел Рамайтон — Первый армеди Светлейших, — лицо которого напоминало непроницаемую маску. Его называли Мудрейшим, потому что он не позволял эмоциям брать над собой верх, за рассудительность, честность и силу. К тому же он был самым старшим из них.

— Мы начинаем, — начал Рамайтон, заняв место на троне. Его голос не был громким, но звучал твердо, что ни у кого не возникало желания перечить. В голосе ощущалась власть. — Медея Лунный Веер, вы обвиняетесь в заговоре против Круга Светлейших и пособничестве одному из регери — посланнику Темного Бога.

В зале послышался шелестящий шорох — члены Круга возмущенно перешептывались. Понесся удовлетворенный смешок. Не нужно быть ясновидцем, чтобы понять, кому принадлежал этот ядовитый смех. Конечно же, Самее Острый Лист, третьей по старшинству в Круге, женщине, которая ненавидела Медею всем существом. Слова Рамайтона резанули девушку ножом по сердцу, но на ее лице ничего не отразилось. Обвинение было ложным, но отчего-то все решили ей не верить.

— Вы считаете себя виновной? — продолжал Мудрейший.

— Нет.

По залу вновь пронеслось возмущение. Медея почувствовала раздражение. Само отношение армеди к регери ее удивляло, да еще и презрительное — «Темный Бог». Считалось, что регери были потомками Бога Риэля, пришедшего в Альмайнас, когда Боги-Драконы бесследно исчезли. Его сила брала корни от духов, теней, тьмы и земли, что для армеди казалось кощунственным, оттого и темным.

— Есть свидетель, который утверждает, что видел вас с одним из регери. Это правда?

— Да, — отрицать очевидное не имело смысла. Она была знакома с другом Джереля, но они виделись всего три раза, когда их успели заметить? Уж не следил ли кто-то за ними?

— Очень интересно, — ехидно сказала Самея. Члены Круга могли высказываться, не боясь, что их остановят. — Что же заставило тебя нарушить предписания Светлейших?

— Ничего такого не припоминаю, — холодно ответила Медея. — Между армеди и регери давно подписано соглашение.

— Прикрываешь своего дружка? — не унималась Острый Лист.

— Мы не друзья.

Перепалка могла бы продолжиться, но Рамайтон поднял руку, призывая всех к тишине.

— Что вы знаете о Ветке Заветных Желаний? — спросил он, глядя ей прямо в глаза. Медея вздрогнула, но не отвернулась. Теперь все становилось ясно: артефакт украден, и они ищут виновного. Она знала, его украл кто-то из армеди, а затем подбросил Джерелю, чтобы подставить, что в свою очередь могло подпортить отношения с элькрис, к народу которого принадлежал ее друг.

— Место расположения и то, что Ветка похищена.

— Мы уверены, что артефакт украли регери, — продолжал Рамайтон. В зале кто-то недовольно чихнул. Похоже, сказанное было тайной, которую обвиняемой знать не полагалось.

— И вы считаете, что я им в этом помогла? — девушка выгнула тонкую бровь.

— Да, — ответил Альм Холодный Сон. Второй армеди в Круге и, как говорили, друг Рамайтона, обладающий жестоким и дерзким нравом.

— Это ложь, — сквозь зубы процедила Медея. Эта ситуация начинала ей надоедать.

— Вы можете это доказать? — в голосе Альма послышалась не прикрытая ирония.

— Нет, — тихо ответила она, и кожей ощутила, как все восемнадцать членов Круга Светлейших торжествующе возликовали. Кто бы мог подумать, что ее ненавидят до такой степени. Чем она так не угодила? Возрастом? Характером? Или тем, что ее привел Рамайтон? Конечно, теперь они решили, что она предала своего учителя, но ведь они поняли это раньше и радовались, что оказались правы.

А артефакт и впрямь был у нее. Но Медея не могла об этом рассказать. Раз предатель армеди, им мог быть кто угодно.

— Что ж, — казалось, Рамайтон сочувствующе вздохнул. — Пора проголосовать. Кто считает, что Медея Лунный Веер виновна?