Она хрипела, как если бы в горле у нее что-то застряло и мешало дышать, а потому он достал небольшой флакончик с ароматической мазью, мягко прочертив линию возле носа, целебный фимиам должен залечить ранения на внутренней стороне гортани и успокоить. Он поднял ее на руки, и ее голова обессилено упала ему на плечо, и ему нравилось ощущать в руках ее стройное и ладное тело, чувствовать горячее дыхание, проскальзывающее через хлопковую рубаху, неспешный сердечный ритм, бьющийся вровень с его сердцем.
И так, он покинул долину озер, не став и пробовать воды, протекающей под его стопами, не наслаждаясь ее холодом и насыщенностью, неведав, что в песках, золотые скорпионы не больше погрязли в песчаниках, преследуя недоброжелателей под землей.
Приближаясь к раскинутому навесу со светлыми ширмами, где его ожидал Тор, он чувствовал на себе его угрюмый взор, обжигающий больнее раскаленного железа, нахмуренные брови и плотно сжавшиеся челюсти на лице, казалось, одной силой мысли, он хотел стереть болезненную язву, окутавшую руки его владыки. И за завесой его темных волос, сидя в тенистом лоскуте пространства, ему представлялось, как его глаза потускнели и померкли в оттенке самой глубокой ночи, что была темнее черноты. Когда он со всей заботой опустил девушку на расстеленные покрывала, подложив ей под голову несколько тряпиц, чтобы хоть немногим смягчить ее ложе, и накрыл ее лоскутом чистой ткани, пришлось с глубокой печалью осознать, что ее шаткое дыхание так и не утихомирилось, а жар все разгорался, как буйствующее пламя. Но неистовый страх перед ее болезненным состоянием заглушал остроту недоброго взгляда, направленного на него его спутником.
Чуть позже, когда он вскрывал шкатулку с серебряными иглами, он услышал тяжелый вздох со стороны, и только тогда обратил внимание на Тора, который сидел вплотную к нему, супя густые сумрачные брови и разглядывая кружащиеся золотые песчинки песка в воздухе.
— Второй господин, если мы проделали весь этот путь ради одной женщины, то я бы лучше отвел Вас в один из столичных борделей и поплатился за это головой, — он скосил свои острые недоверием глаза в сторону бездыханной дерзновенной девчонки, внутренне трепеща каждый раз, когда его господин расставлял по ее коже острые иглы, мягко и нарочито дотрагиваясь пальцами до ее кожи. — Кто эта женщина и где Вы ее подобрали в пределах обездоленных и смердящих смертью стен?
Он и сам хотел получить ответы на свои вопросы, а потому сказал правду:
— Я нашел ее возле святых источников. О тех самых, которые упоминались в рукописях архивов в столице. Когда увидел ее, она уже была без сознания. Должно быть, жара изнурила ее, — на какое-то время он помедлил, всматриваясь в нежные очертания усталого лица, так полно рассказывающие о тяжбах, понесенными хрупкими женскими плечами. И шепотом он добавил, не отрывая своего горящего взгляда от ее стертых в кровь ног: — Там еще прекрасней, чем это описывалось в манускриптах. Похоже, что этот город и вправду одна из заворожительных драгоценностей прошлого, коей уже не вернуть былой красоты.
Тору пришлось смириться с появлением незнакомой девушки, пока она была в столь беззащитном виде, взяв слово с господина, что тот отошлет ее прочь сразу же, как той станет лучше, с какими бы целями и поисками она не пришла в эти земли, в конце концов, он поступил был так же, встреться на его пути нуждающийся в помощи. Спорить с человеком уже все для себя решившим бесполезно, хотя в действительности его пугало присутствие живого существа рядом с ними. Ему все мерещилось, как тело ее распадается на атомы, становясь прозрачным, как у злых пустынных духов, а глаза загораются красным цветом боли и спелого боярышника, но куда больше его настораживало самоотверженное и безрассудное отношение его хозяина к опасности, граничащие на лезвие безумия, словно, его совсем не волновало, что с ним станется, даже если его руки будут осквернены кожей неприкасаемой. Вот и сейчас он читал тихое заклинание, еле шевеля губами, являя собой образ из другого мира, полного благодати и спокойствия. Голос был таким мягким, таким успокаивающим, что его дурные мысли мгновенно рассеялись, как туманная дымка, блещущая на рассвете. Так бы он и сомкнул глаза, да пока разводил костер и делал похлебку, смог развеяться, а заодно присмотреться к мужчине, который не часто снимал с лица выпачканную рясу, стараясь не беспокоить лишними мыслями и расспросами встречавшихся на их пути людей. Редко встретишь дворянина в обносках, добровольно расхаживающего по домам смерти, помогая страждущим и излечивая болезни самые грязные и постылые. Волосы его теперь доставали до середины лопаток, и даже когда благородные отвергали его как будущего наследника или члена семьи, он все равно с бережливостью отращивал свои темно-русые волосы, как доказательство того, кем он являлся по праву. Когда он закончил чтение святых слов, он открыл свои голубые глаза, усталые, подернутые сонливостью и выдавил из себя продолговатый вздох, шепотом, вымолвив:
Читать дальше