Евгения Кострова - Калейдоскоп вечности (СИ)

Тепло руки мужчины, притрагивающейся к ее плечам, опалило кожу, такая колкая и жгучая стояла стужа. Ее дыхание смешивалось с его, когда он прошептал возле ее лица:

— Мэй Ли, ты действительно веришь в то, что престольные наследники неба смогут избавить человечество от ночных отпрысков, что щупальцами вгрызаются в нашу душу и сознание, испытывая на прочность хрупкие сердца одним лишь взглядом, убивая кошмарными снами? Я смогу построить мир, где люди перестанут страшиться поднебесных черных князей и их монарших дворов. Мир, в котором больше никогда не будет войны.

— Вы идете против всевышней воли. Подобное невозможно, — молвила она, глядя в бело-сивые глаза. Рука скользнула по ее спине, и она задрожала, страшась ни боли, а проклятия. — Вы служите Красной госпоже, что изнуряла страданиями моего господина, вы отняли меня у любимого человека и идете против святого писания двенадцати Судий, Ваши мечты не более чем фантазия, которую Вы хотите воплотить из праздного любопытства.

— Нет, — ответил он, — это не ложь. Механические создания в образе людей действительно существовали, а возможно существуют до сих пор, служа своим бессмертным господам в опочивальнях русских аристократов, укрывшихся под пологами непробиваемых щитов своих великолепных дворцов.

— Столь смелое упоминание падших дворов в устах наперсника одной из провинций, мне отвратно слышать. Вас стоит казнить на одной из плах на виду у всех граждан белокаменной столицы, чтобы каждый мог узреть позор, — шипела она ему в лицо, желая расцарапать смуглую кожу и вырвать блеск из его больших серебристых глаз. Но на ее измученные терзания, он только улыбнулся, и в улыбке отдавала дикостью зверя:

— Да. Ты великолепно мне подходишь, — восхищенно выдохнул он. — Истинная поборница устоев Нового Света. Такой должна быть дочь своих родителей из славнейшего рода, что преданна покровительственным богам, защищающих нас. Я рад, что наконец-то забрал тебя у Вэя. Именно такая, как ты должна быть рядом со мной. Хотя полагаю, что он неспроста пошел на попятную и отпустил тебя, и потому не спешу заключать с тобою клятву на крови. Я готов долго ждать отзывчивости и верности в твоих поступках мне, а не другому.

Длинные волосы чернильным полотном легли на белую поверхность бассейна, и красный закат омыл полные губы женщины, когда она распахнула невидящие глаза, словно родилась в мире слепою и неподвластную звукам окружающего мира. И поднимаясь верхней частью тела, создание отталкивалось ладонями от воды, на которой возлежало, как на перинах, разрывая черные провода, прикрепленные к затылку и тернистой копной, проходящие по всей спине. Вокруг нее заволновались люди, склянки, стоящие на ближайшем столе разбились, как будто их сжало мощное давление. Но если остальные поддались переполоху, взметая горы ровно лежащих записей и алмазных инструментов в воздух, то человек рядом с ней не шелохнулся, все так же придерживая за плечи, словно придавая смелости встретиться с темными глубинами глаз механизированного существа, протягивающего к ней почерневшую руку. Атласная как кремень кожа словно сгорала под воздействием воздуха, испепеляя стальные шестеренки, серый металл окислялся, ржавел, распадаясь до тех пор, пока последняя капля расплавленного серебра не пала в белый водоем, что через несколько мгновений стал таким же белесым, как распустившиеся астры.

Мэй Ли подумалось, что она увидела призрак смерти, снизошедшего с бессмертной обители своей на краткий миг, растянувшийся в вечность. Скованность и тяжесть поселились в сердцевине сердца, но плечи обдало спокойствием от того, что то, чего не должно существовать исчезло, как перевернутый пейзаж в живописном альбоме.

— Это была двадцать первая неудача, — мягко говорил он, словно рассуждая о пасмурных буднях, свинцовыми тучами, закрывшими синеющие озера чистого неба. — Я хотел, чтобы ты лично смогла увидеть, как безвозвратно уходят мои несовершенные орудия, покидая и не успев порадовать творца. Мэй Ли опустила голову, всматриваясь в узоры на своих тканевых туфлях, сосредотачивая мысли и дыхание на ярких оттенках красной рябины и златых лепестков:

— Почему Вы думаете, что я смогу Вам помочь? Почему считаете, что захочу делать это по собственной воле, а не по принуждению?

— Я не буду делать ничего того, о чем ты сама лично меня не попросишь, — ответил он, проводя большим пальцем по ее сведенным бровям, убирая руку с талии. Он подошел к ближайшему каменному столу, в бесстрастности ступая по осколкам стекла, не замечая вокруг суматохи, вознесенной крахом очередного эксперимента, не видя и подоспевшую из соседних залов дюжину челяди, расстилающих белые простыни, что с осторожностью убирали в покрывала крошки расколотых фужеров. Мужчина взял в руки книгу в черном кожаном переплете, раскрывая рукописный манускрипт на заложенной алой лентой странице, и с ностальгией проводя по вдавленным чернилами листам.