Анастасия Штука - Дар (СИ)

Низкий столик из красного дерева, искусно украшенный золотым кованым кружевом и инкрустированный драгоценными камнями, был уставлен роскошными столовыми приборами и всевозможными яствами на любой вкус. На их первом совместном ужине стол был другим — простым и скромным, из светлого лакированного дерева. Зиберину мало волновало это, вернее сказать, она не обратила на него ни малейшего внимания. Райнир же оторвался от какого-то письма и перевел задумчивый взгляд сначала на нее, затем на неугодивший ему стол, без вины виноватый. А затем резко отдал приказ слугам заменить обеденный стол другой, более подходящий королеве. Когда побледневшие от страха мужчины торопливо вернулись с новым предметом интерьера, за которым им теперь предстояло ужинать, Зиберина поперхнулась вином. И слуги и Райнир выглядели одинаково удивленными, когда их королева, которой приходилось в своей жизни чаще всего обходиться без этого важного предмета, залилась смехом…

Райнир уже удобно устроился на своем месте, покачивая в сильных пальцах кубок, задумчиво изучая длинный пергамент. Она заняла свое, привычно поднимая приготовленный для нее бокал, едва делая глоток. Зиберина старалась не смотреть на него, но замечала пристальный и насмешливый взгляд, который он переводил то на стол, то на нее. Злясь все больше и больше, она сосредоточилась на стоящем перед ней блюде. Едва она положила в рот кусочек нежнейшего мяса, как ее язык и гортань словно огнем обожгло, перехватывая дыхание и вышибая слезы. Слепо протянув руку, Зиберина без долгих размышлений отобрала у несопротивляющегося, едва сдерживающего смех, мужчины кубок, торопливо выпивая содержимое, пытаясь перебить чудовищный, обжигающий вкус перца. Напиток, оказавшийся крепчайшим и забористым, даже отдаленно не напоминающий фруктовое вино, которое постоянно пила она сама, только усилил ее страдания, разжигая внутри пожар. Зиберина раскашлялась, не в силах сдержаться. Горло невыносимо жгло и першило, а из подведенных каялом глаз потоком текли слезы. Вино из ее бокала сделало только хуже, а холодный воздух, который она пыталась поймать ртом, не помогал.

Райнир, наблюдая за отчаянно махающей руками перед покрасневшим лицом девушкой, не выдержал и расхохотался. И сразу удостоился злого взгляда, эффект от которого был, впрочем, испорчен темными потеками краски, стекающей по ее щекам вместе со слезами. Его смех стал еще громче и веселее: он и не помнил, когда в последний раз так смеялся. И уж точно никогда прежде не созерцал с таким удовольствием вид обиженной, разозленной, но очень смешной в этот момент женщины…

Пролетевший над головой кубок вызвал новый взрыв смеха.

— Ты сама виновата, Зиберина.

— Я?! У меня в тарелке приправу перепутали местами с основным блюдом, и я еще и осталась виновата? — Искреннее возмущение в голосе и горящие яростными огоньками глаза заставили его усмехнуться. Надо отдать ей должное, злилась она совершенно очаровательно и прелестно.

— Ты так старалась не смотреть на меня, что сама высыпала весь перец, — Райнир двумя пальцами подхватил золотой, изящный сосуд из-под специи, демонстративно его переворачивая и показывая, что он пуст. Возмущенно пылающие глаза опасно сузились, остановившись на его лице.

— И ты прекрасно видел, что я делаю? И не мог сказать мне?!

— Мне казалось, что тебе очень нравится эта детская забава с игрой в молчанку. Не хотелось лишать тебя такого удовольствия…

Она не ответила, отвернувшись от него и схватив со стола расшитую салфетку, принялась вытирать испачканное лицо и оттирать руки. Райнир вновь углубился в письмо от пребывающего в соседнем княжестве Советника, который писал об обострившейся ситуации. Он, не глядя, поднял с тарелки оливку, отправляя ее в рот, и поперхнулся. Отшвырнув в сторону пергамент, он яростно уставился на лакомящуюся воздушным кремовым десертом Зиберину, которая в этот момент с непередаваемым удовольствием на лице облизывала золотую ложечку.

— Вкусно? — Невинно поинтересовалась она, набирая еще одну порцию сладости, политой медом и усыпанной орешками.

Райнир поперхнулся вторично, наблюдая за тем, как она, словно издеваясь, медленно проводит язычком по золоту, и не смог сдержать рвущийся из груди кашель.

— Постучать тебя по спинке? — Заботливо спросила Зиберина, ласково и мило улыбаясь. Наполнив кубок, он одним глотком осушил его, с трудом сдержав желание выплюнуть невыносимо-соленый напиток. Заметив, как он начинает подниматься с места, Зиберина торопливо вскочила на ноги и выбежала из комнаты, заливаясь громким и звонким смехом.