Сесилия Дарт-Торнтон - Леди Печалей

Все это ждало за запертыми дверями.

Наконец около полуночи стук в дверь известил, что период ожидания закончился. Башня была освобождена от нежити.

Опять начался хаос. Всадники Бури и их жены стали возвращаться на верхние этажи, а слугам было приказано подготовить комнаты и еду для Короля-Императора и его свиты. Хелигея моментально исчезла в клетке лифта.

Рохейн, оставив Вивиану ждать, пока выдохнется запах, воспользовалась другим лифтом и поднялась на тридцать седьмой этаж. Лорды и леди сновали по коридорам Башни, отдавая приказы. Слуги, загруженные работой, с удовольствием подчинялись.

— Где Король-Император? — спросила Рохейн.

— Его величество на самом верхнем этаже, миледи, — последовал ответ. — Он или на совещании, или ужинает. Вам что-то нужно? Столы накрыты в Обеденном зале.

— Спасибо. Нет.

Проходивший мимо дайнаннский рыцарь с удивлением посмотрел ей в лицо, потом опомнился и поклонился.

— Вам помочь, леди? Меня зовут сэр Флинт.

— Комнаты Короля-Императора на верхнем этаже. Вы не знаете, где они точно находятся?

— Его величество проводит совещание. А Всадники Бури сейчас собрались в Обеденном зале, чтобы перекусить. Могу я пока проводить вас туда? Или позвать вашу служанку?

Представив себе, как сейчас выглядит, Рохейн поняла, что не может предстать перед королем в рваной одежде, вывернутой для путешествия наизнанку, и с растрепанными волосами. Для того чтобы просить помилования для человека, следует появиться аккуратно одетой и красиво причесанной. Этого требовал этикет. Девушка вздохнула.

— Вы очень добры, сэр Флинт. Но пока я хочу только отдохнуть.

— Как ваше имя, миледи?

Но она уже отошла, не желая представляться. Рыцарь опять поклонился и стоял, глядя ей вслед. Рохейн отправилась к себе. Добравшись до места, девушка застыла, опершись рукой о косяк.

Комната выглядела полностью разгромленной.

Мебель была опрокинута. На полу валялись ящики из комодов и шкафов, как будто кто-то вытряхнул из них содержимое, а потом с нечеловеческой силой метнул в другой конец комнаты. Осколки фарфоровых баночек с косметикой перемешались с кремами и пудрой. Одежду чудовища разорвали в клочья. Зеркала разбиты, только рамы остались целы. Кровать представляла собой гору щепок, одеял и резных ножек. Украшения было невозможно узнать. Они выглядели так, словно их расплавили в огне. Каждая вещь изломана или разбита. И над всем этим витал запах гнили.

Рохейн медленно покинула руины. Ей не удалось обнаружить и намека на дверь — она была вырвана из проема.

Было очень поздно. Ошеломленная увиденным, Рохейн пошла прочь от комнаты. Освещенные факелами коридоры опустели, так как обитатели верхних этажей ужинали. На полу шуршали засохшие листья, которые гнал вперед ночной бриз, проникающий с балкона, выходящего на гавань Исс. Именно здесь она стояла в ночь, когда случился шанг, и наблюдала, как призрачный галеон опять и опять терпел крушение.

Одна из дверей была открыта. Звезды посылали на землю яркий блеск. Вдруг вспомнились слова Томаса: «Нужно выйти в пустынную местность в ясную звездную ночь и смотреть на небо. Смотреть долго. Тогда, может быть, удастся увидеть Фаэрию».

Не обращая внимания на сильный холод, Рохейн вышла на балкон. Луна и Южная звезда исчезли из виду, следуя своим неизменным путем, зато осталась фантастическая россыпь остальных светил, захватывающая сердце и душу и отсылающая их в необъятную пустоту небес.

Сейчас на балконе был кто-то еще. Облокотившись на парапет, там стоял дайнаннец. Пряди черных волос стекали по широким плечам, спине и достигали пояса. Морской ветер, вскарабкавшись по стенам Башни, ворошил их на фоне мерцающих звезд. Казалось, сама ночь возникала из сплетения локонов.

Он выпрямился и повернулся к Рохейн.

В этот же миг все мысли были сметены нахлынувшим счастьем. Она не могла ни говорить, ни двигаться под знакомым взглядом. Желания и надежды стали реальностью. Рохейн так часто мечтала об этом, что сейчас не могла поверить глазам, посчитав его появление сном.

Как будто издалека мелодичный голос сказал:

— Итак, ты все-таки добралась до Двора, Золотоволосая. Надо было что-то ответить, но затуманенный мозг Рохейн ничего не мог придумать. Она тихо пробормотала:

— Да.

Широко раскрытыми глазами девушка смотрела на видение.

— Это действительно ты? — прошептала она.

— Да, это я.

Ей следовало еще что-то сказать, удержать его, потому что чем дольше он оставался рядом, тем более реальным становился.