Сесилия Дарт-Торнтон - Леди Печалей

Рохейн немного поколебалась, не зная, стоит ли признаваться, что она никогда не видела Его величество и не знала, соответствуют ли действительности портреты в резных рамах, развешанные во дворце. То же самое касалось монет. Кроме того, ей пришлось видеть только более старые, где изображены предки Д'Арманкорта. А на портретах она помнила каскады бархата и парчи, потому что никогда не обращала на них внимания. В любом случае король, наверное, с тех пор повзрослел и изменился.

— Вивиана, — сказала Рохейн. — Расскажи Хелигее, как он выглядит.

— Ну что ж, мадам. Ни один художник не смог с точностью передать его красоту, — начала Вивиана. — Уверяю вас, не найдется ни одной служанки или леди, которая не вздыхает по нему. Все дамы при Дворе влюблены в монарха, и я думаю, что стоит только любой женщине в Эрисе его увидеть, как она тут же разделит эту страсть. — Глаза девушки сверкнули. — Он так красив и величественен. Даже когда просто думаешь о нем, в душе поднимается сильное волнение, как будто приближается шанг. — Вивиана замолчала, внезапно покраснев. — О господи! Надеюсь, вы не сочтете наглостью с моей стороны, что я в таких выражениях говорю о Его императорском величестве.

— Конечно, ты наглая, — перебила ее Хелигея. — И тебя следовало бы выпороть за такую фамильярность по отношению к королю, нахалка… А вот и служанка с маслом.

Подошла девушка с кувшином в руках. Она была очень юная, почти ребенок, худенькая, с бледными щеками, но довольно решительным видом. Девушку очень украшали большие глаза с длинными ресницами и аккуратный, красиво очерченный рот. Рохейн узнала это личико сердечком, обрамленное пышной шапкой волнистых каштановых волос. Дочь Хранителя Ключей, звали ее Кейтри Лендун. Она была очень добра к уродливому парню с желтыми волосами.

Прежде чем Рохейн успела убедиться в своей правоте, запах масла перебил все другие ощущения. Горло и спину обожгло огнем. Открыв рот, она едва могла вздохнуть.

— Что в этом кувшине? — наконец хрипло проговорила девушка, закрывая нос подолом юбки. — Что бы это ни было, умоляю, уберите от меня подальше. Надеюсь, вы не хотите, чтобы я скончалась от зловония?

— Но это только целебное масло, — с удивлением заметила Хелигея. — Запах, конечно, резкий, но вполне терпимый.

— Возможно, но не надо его держать около меня.

— Оно залечит ваши раны, миледи, — оправдывалась служанка, пятясь назад.

— Нет. Я не вынесу и капли его на себе. Лучше уж терпеть боль от ран и выпить еще немного бренди. Вы можете полечить Вивиану, если она захочет, а я сяду подальше. Хелигея, мне нужно как можно скорее увидеть Короля-Императора.

— К нему сейчас никто, кроме его людей, не может зайти. Так мне сказали.

— Да, но как только Башню полностью освободят…

— Конечно. Миледи, позвольте тогда слугам искупать вас с лавандой, если не хотите масло. И выпейте еще бренди.

Этой ночью спать было невозможно. Стоны раненых заполнили нижние этажи. Те, кому удалось избежать повреждений, не могли говорить ни о чем, кроме страшного набега нежити и беспрецедентного присутствия Его величества в Башне Исс. Сверху иногда доносились звуки борьбы, лифтовые шахты освобождали от затаившихся там злобных сил. Этот шум становился все более редким, пока наконец совсем не стих. Рохейн сидела у окна, совершенно одна в комнате для слуг. Открывать ставни было запрещено, пока не минует опасность, но прохладный бриз проникал через щели и приносил облегчение.

Подошла Вивиана.

— Миледи…

— Не подходи ко мне, Вивиана. Я не могу переносить запах масла на твоих волосах.

— Он сильный, но не такой уж противный. Мне даже кажется, что кому-нибудь он мог бы показаться приятным.

— У меня он связан с плохими воспоминаниями, — объяснила Рохейн, уйдя в себя.

Почувствовав смущение, Вивиана кивнула, поклонилась и тихо исчезла.

Рохейн вспоминала:

В Башне Исс целебное масло использовали для самых различных целей, включая облегчение боли при самых различных повреждениях, начиная с порезов и царапин, и кончая спазмами в животе и бородавками. Гретхет лечила составом порезы на моей спине, но я его не выносила уже тогда. Мое сопротивление было бесполезно, слишком слаб был золотоволосый паренек. Старуха намазывала спину, но как только она выходила, я начинала кататься по шершавой поверхности, от чего опять открывались раны. Запах ненавистен мне до сих пор.

Девушка встала и подошла к другому окну. В узкую щель в ставнях она видела тонкую линию звездного неба, похожую на черную ленту, расшитую жемчугом. Бренди согрел ее, смягчил боль в разбитой голове, но Рохейн не терпелось пойти к Королю-Императору, чтобы вымолить помилование для Сианада. Кроме того, не мешало бы посмотреть, кто из дайнаннцев сопровождает его в Башне.