Сесилия Дарт-Торнтон - Заклятие немоты

— Он уже съел кого-нибудь? — боязливо поинтересовался один из зрителей.

— Мой неявный дружок? Да что вы! Он и мухи не обидит, не то что… ну, вы понимаете, о ком я. Это Князь водяных коней рвет своих жертв на кусочки, а найгель поскачет, порезвится, да и бросит всадника в воду. А потом заржет, загогочет — только его и видели.

— Я так и не понял, как же ты ухитрился его поймать, — возразил недоверчивый покупатель.

Мельник только и ждал возможности похвастать своей смекалкой.

— Пошел я, значит, к озеру Миллбек поискать свою гнедую кобылу. Вдруг вот эта бестия выскакивает прямо на меня и давай обхаживать — воображает, что я ни о чем не догадываюсь. Вскочил я к нему на спину, но заметьте: крупа касаюсь только одной рукой. Взвился тут мой найгель, радуется потехе, а я свободную руку — в карман, вытаскиваю аркан, который заготовил для своей чалой, р-раз! — и неявному на шею. Теперь уж ему никуда не деться: будет служить вам верой и правдой, только петлю не снимайте.

На мельника посыпались предложения:

— Плачу два соверена!

— Даю три!

Водяной конь мелко трясся, безжалостно связанный лорральной пеньковой веревкой, прикосновения которой смертельно пугали его.

Толпа заволновалась — будто ветер заколыхал пшеницу в поле. Покупатели наперебой выкрикивали цены. На лицах зрителей застыла печать самодовольного превосходства. Вот он — тот, кого они так боялись, связан и брошен к их ногам. Ведь что такое нежить? Нечто непостижимое, чуждое и потому пугающее. Извечная угроза, против которой человек бессилен.

Имриен увидела бессердечные взгляды, обращенные на дрожащее существо, — и сама затрепетала. В конце концов, это же всего лишь найгель, беззлобное создание, проказник по своей природе! Разве шутить и невинно забавляться — преступление? Да ведь он по-другому не может! Если водяной конь и заслуживает упрека, так только за излишнюю наивность. И вот его осыпают бранью, продают в рабство. Имриен понимала горькое положение бедняги лучше, чем кто-либо.

«Прошу тебя, предложи ему золотой. Я плачу», — обратилась она к Муирне.

— Еще чего! — возмутилась та.

А Ройзин спросила:

— Имриен что-то хочет? Она так живо машет руками! Получив ответ, женщина смерила Имриен оценивающим взглядом.

— Ты уверена?

Девушка кивнула.

Между тем цена выросла до шести соверенов, потом до семи гиней. На этом предложения закончились.

— Целый пони [2] Пони — жаргонное слово, означает 25 фунтов стерлингов. за лошадку! — выкрикнула Ройзин. Все расхохотались. Один лишь мельник спросил:

— Это не шутка?

— Нет.

Имриен принялась рыться в кошельке.

— Ты что? Совсем скоти? — зашипела Муирна.

«Нет. Пожалуйста, покажи ему деньги».

Охотников поторговаться больше не нашлось. Толпа расступилась, пялясь в изумлении на диковинную монету. Настоящий золотой, без дураков! Чудо едва ли не почище водяного коня.

Памятуя о том, сколько в толпе головорезов и карманных воришек, мельник Багор позаботился, чтобы зеваки не успели насладиться зрелищем. Куснул монету, спрятал ее в карман, сунул веревку в руки Ройзин и был таков.

На этом сделка завершилась, и праздное внимание зрителей переключилось на новую обладательницу найгеля. Толпа забрасывала женщин вопросами и советами.

Имриен шагнула к напуганному существу и развязала петлю. Все вокруг замерли от ужаса. А потом бросились врассыпную. Водяной конь взвился на дыбы, заржал и стремглав бросился вон. Хвост и грива метались из стороны в сторону. Толпа разбегалась, извергая разноголосые проклятия, словно чудовище о тысяче голов.

— Что ты наделала! — закричала Муирна.

«Я лишь заплатила за его свободу».

Найгель весело ускакал. Тут на девушку пала какая-то тень. Имриен задрала голову: в ясных небесах плыл Летучий корабль, вытянувшись, словно гончая в прыжке. Капюшон свалился на плечи. Девушка быстро накинула его обратно и поспешила к экипажу. Уже встав на подножку, Имриен резко обернулась: похоже, за ней следят. В толчее мелькнул низенький силуэт, девушка поймала косой взгляд, сверкнувший из-под темного клобука. Странное лицо. Очень странное. Она забеспокоилась.

Этлин проследила за ее взором.

«Опасность. Скорее уходим!»

Все четверо уселись в повозку, и та загрохотала прочь от ярмарочной площади. Муирна всю дорогу раздраженно ворчала на некоторых людей, которые не только швыряют деньги направо и налево, но еще и выставляются напоказ перед всем честным народом. Ведунья не отрывала глаз от окна.