Владимир Лещенко - Торнан-варвар и жезл Тиамат

Бандиты, которых и в самом деле было чуть больше десятка, дружно захохотали — так мог бы ржать табун простуженных битюгов. Громче всех ржал главарь — до того мгновения, когда брошенный Мариссой нож перерубил ему глотку. Атаман еще только начал заваливаться назад с лицом, выражавшим крайнее недоумение, когда следующий нож свалил лучника, вскинувшего свое оружие, а амазонка с диким воплем ринулась вперед, занося скимитар над головой.

Что-то гулко хлопнуло, и огненный росчерк соединил лицо второго лучника с ладонью Чикко, которой маг мгновенным движением как будто что-то зачерпнул из воздуха. А Торнан уже готовился встретить бандита, что, держа обеими руками перед собой копье, бежал вперед, собираясь всем весом насадить капитана на острие. Торнан перехватил копье под наконечником и рванул его в сторону. Затем клинок его опустился на древко — там, где в него вцепились ладони бандита. Тот с воем укатился в заросли.

Торнан отбил топор, которым пытался ударить его тип с рваным каторжными клещами носом, и острием ятагана аккуратно проткнул тому горло. Прежде чем тот упал, Торнан схватил его за куртку и притянул труп к себе, использовав этот страшный щит, чтоб прикрыться от удара алебарды в руках одноглазого здоровяка. Тяжелое лезвие с хрустом врубилось в позвоночник убитого. Через мгновение Торнан выпустил труп из рук, и тот своей тяжестью увлек за собой застрявшее в нем оружие. Кривой бандит потерял драгоценные мгновения, пытаясь высвободить алебарду, и не успел. Алый фонтан ударил в вечернее небо. Кровь хлестала секунд пять, после чего обезглавленное тело рухнуло наземь. Голова, откатившись в сторону, укоризненно глядела яркими белками глаз на зеленый лес.

Тем временем меч Мариссы, разрубив ключицу, рассек легкое и сердце нападавшего. Но затем на девушку с обеих сторон набросились двое, вооруженные один мечом, второй копьем. Но Чикко, правильно сориентировавшись, взмахнул соединенными руками в сторону копейщика, и тот отлетел, схватившись за размозженное лицо. Мечник опешил от такой демонстрации магических сил маленького фомора и принял в живот фалькатту воительницы.

После этого уцелевшие разбойники устремились в лес, оглашая девственную чащу воплями, словно за ними гналась стая бессов.

Первое приключение путников завершилось почти без потерь, не считая бледно-зеленого лица Чикко, севшего в изнеможении прямо на труп главаря.

На то, чтобы наскоро обшарить трупы, ушло с четверть часа. Вся добыча составила дюжину медяков разного достоинства, перстень низкопробного золота и нитку речного жемчуга. Было еще несколько ножей и алебарда атамана, но выручить много за них вряд ли было можно. К тому же мало ли: узнает какой-нибудь торговец оружия, каким его тыкали в пузо, снимая кошель — еще со стражей объясняться придется.

Куда больше, чем всему этому, Торнан обрадовался бы хотя бы одному коню, но, видать, разбойники предпочитали передвигаться пешком.

Он взглянул туда, где лежал разбойник с обожженным лицом и курчавой от жара бородой. Однако, выходит, поспешил он сказать, что друг его ничего не может. А ведь до сего дня и не подозревал! Да и вообще про магов, способных метать огонь, больше слышал только.

Недобрая мысль шмыгнула по краю сознания — не дай Дий, если бы Чикко стал их врагом!

Марисса нервно передернула плечами, словно уловив его мысли.

— Слушай, Чикко, а что ж ты их всех не спалил сразу, раз такое можешь?

— Ты видишь меня сейчас? — хрипло бросил тот. — А это был всего только один удар. Да это заклятье еще и удается только единожды из пяти попыток! Толку от такого в бою... Если б все было так просто, то вместо солдат нанимали бы колдунов.

— Так колдуны наши такого вроде не умеют, — произнес капитан.

— Верно, не умеют, тут не просто умение, — туманно проговорил фомор.

— Наши полковые маги только раны лечить умели да погоду предсказывать, — поведал Торнан. — Однажды старший засаду не почуял в трех шагах — чуть голов не лишились.

— Измельчала, видать, ваша мажья порода, — поддержала Марисса.

— Не в породе дело, — покачал головой Чикко и вновь непонятно добавил: — Мне говорили наши старики — мир стал не таким, как раньше, потому древнее волшебство уже силу теряет. Да и потом, чары творить — это не мешки ворочать и не сапоги шить. Это не ремесло какое — тут бывает хоть ты тресни, хоть кишки сам себе вырви, а не выходит, хотя уж вроде сто раз делал и знаешь как... Ладно, я уже в порядке, пошли. Еще вернутся эти орлы с подкреплением.