Владимир Лещенко: Торнан-варвар и жезл Тиамат

Западный Предел Логрии.

Корг — столица одноименного королевства.

Храм Тиамат. Конец месяца кринна

Таверна, носящая название «Королевские рога», стояла на улице Трех Демонов, неподалеку от перекрестка с Волчьим переулком. Ее задний двор почти примыкал к месту, называемому Шэттов пустырь, а часть города, где она находилась уже почти восемь десятков лет, на всех планах отмечалась как Жагг, а в простонародье именовалась не иначе как Гнилой Угол.

Было это заведение не первой руки, но и не совсем убогое, напитки, еда и девочки там были вполне способны Удовлетворить вкус рядового горожанина. Одним словом, заведение было как заведение — не лучше и не хуже прочих.

На вывеске была изображена пара великолепных ветвящихся оленьих рогов, между которыми художник поместил аляповато намалеванную золотой краской корону. Название, надо сказать, было довольно двусмысленным — оно то ли простодушно подразумевало, что столь большие рога не стыдно подарить и королю, то ли тонко намекало, что иногда рогоносцами становятся и коронованные особы. Пожалуй, забреди сюда какой-нибудь судья, он бы, чего доброго, стал подумывать — не применить ли к владельцу сего заведения закон об оскорблении величества? Однако судьи на улицу Трех Демонов не заглядывали. Возможно потому, что среди местных обитателей было немало их клиентов...

Толстые каменные стены, арочные подпорки, глиняные масляные лампы на полках, дававшие достаточно света, чтобы какой-нибудь нагрузившийся пьянчужка сослепу не грохнулся на пол. Тяжелые потолочные балки нависали так низко, что рослый человек мог бы достать их ладонью, не вставая на цыпочки. Несколько длинных столов со скамьями, квадратные столы поменьше, окруженные табуретами, диваны в нишах, закрытых тяжелыми занавесями, сейчас отдернутыми наполовину. Все основательное, сколоченное, что называется, на века.

В торце зала находилась стойка из истертого мрамора. За стойкой стоял и откровенно скучал худосочный парень лет двадцати, чью наполовину выбритую голову украшал искусно вытатуированный драконий череп в обрамлении жуков, а шею — кулон с синим прозрачным камнем, слишком большим, чтобы быть настоящим.

В этот поздний час народу в зале было немного. Несколько припозднившихся завсегдатаев пили пиво, заедая красными креветками. Трое матросов с речных барж (о чем свидетельствовали синие шляпы, сбитые на затылки) играли в арские кости. Два старых солдата с медалями на ветхих кафтанах что-то вспоминали, негромко шамкая. Подгулявший приказчик в отороченном мехом красном казакине взирал на нераспечатанный кувшин вина, видимо, решая важнейшую проблему — прикончить его или ограничиться уже поглощенными? Сидели в зале несколько небогато одетых типов, по виду — завсегдатаи кабаков.

Еще один человек, облаченный в старую кожаную куртку с капюшоном, сейчас откинутым на плечи, сидел в одиночестве за столиком на двоих, вкушая тушеного кролика, к которому прилагалась большая кружка пива. Было ему лет тридцать или около того, облик выдавал в нем уроженца северо-восточных земель — анта, а может, итвака, одежда — воина, а неуловимое выражение лица — человека, знающего себе цену. Через плечо был перекинут форменный солдатский плащ. Он закрывал знаки различия, но опытный взгляд определил бы, что таверну посетил не рядовой солдат, и даже не капрал, а скорее сержант или — бери выше — фельдфебель.

Внезапно в эту идиллию был внесен диссонанс. Дверь таверны громко хлопнула, и, нарочито гулко топая по ступенькам, вниз спустились пятеро посетителей сразу. Точнее, четверо темных личностей при оружии, во главе которых выступал длинный худой тип с белыми волосами и недобрым, костлявым лицом. В ухе у него качалась серебряная серьга в виде полумесяца, правое запястье охватывал широкий, серебряный же браслет с шипами. Еще одна серьга была продета в ноздрю, но мало кто решился бы пошутить над этим — уж больно нехорошо смотрели его глаза.