Владимир Лещенко: Торнан-варвар и жезл Тиамат

Подтянувшись на ржавой решетке, капитан выглянул в пустой двор.

Высокие каменные стены, сложенные из слегка отесанных валунов, строгие башни и кажущееся тускловатым небо в колодце стен, вызывающее безотчетную тоску. По коридорам таскали арестантов, грохоча железом, проходили стражники. Слышалась перебранка и затейливый мат. Нарочито громко заверещала баба — не иначе, в кордегардии охрана развлекалась с пойманной проституткой.

— Э-э-э! — только и выдохнул Торнан, потому что слов у него уже не находилось.

Солнце перевалило за полдень, когда в дверях его камеры вновь загремел запор. Неужели его опять будут допрашивать треклятые крючкотворы? Или, может, его поведут на прогулку — вроде заключенных иногда полагается прогуливать, чтобы не зачахли от тюремного смрада?..

Но когда увидел, кто вошел в камеру, вмиг забыл о тюремных обычаях.

Еще раз внимательно окинул взглядом гостью. Синее облачение, метущее пол, серебряно-золотой нагрудник, сияющий самоцветами, лицо...

Лицо... Нагрудник... Священное облачение...

«Не может быть!» — только и произнес он про себя.

— Здравствуй, Торнан, это и в самом деле я. Ты не ошибся.

— Здравствуй, Аниза, — улыбнулся он в ответ, внимательно оглядывая ту, что его навестила. Его старая знакомая сохранила красоту, какая была присуща ей в молодости. Стройная, высокая, благородного облика... Изящно очерченный овал лица, с узким прямым носом, чувственным ртом и большими, яркими глазами под пушистыми бровями. Безукоризненная кожа, гладкая и упругая. На пальцах сверкали дорогие кольца. А на шее висела, блестя каменьями, жреческая пектораль.

— Ну и что это за маскарад, киса? — он указал на пышное одеяние.

— Это не маскарад, — с прохладцей уточнила гостья. — Я действительно теперь жрица Великой Матери пятого ранга.

— Ну хоть не Митры...

— Прекрати, — отмахнулась Аниза. — Теперь многое изменилось — я уже не та, кого ты знал когда-то...

— А кто же ты?

— Я проректор Дискалионской школы. Слышал про такую?

— Ага... — кивнул Торнан, многозначительно улыбаясь. — Выходит, не оставил тебя милостями тот брюхоногий настоятель... Понимаю, чего тут не понимать? Правда, ты вроде еще молодая, рано тебе шлюх обучать. Обычно этим те из вас занимаются, кто уже работать не может.

— Не смей так говорить! — вспыхнула Аниза. — Вы, мужланы, все понимаете только в одном смысле! Да знаешь ли ты, что в Дискалионе почитают за честь учиться девушки из самых знатных семей?!

— Да я разве спорю? — примирительно сказал Торнан. — Среди знатных тоже шлюхи попадаются будь здоров.

— Все, не хочу с тобой говорить! — замахала руками его старая знакомая. — Постыдился бы — не меня, так хоть Великой Матери.

— Верно, тебя стыдиться мне нечего. Мы друг друга знаем лучше некуда.

Аниза помотала головой, небрежно садясь на колченогий табурет.

— Котик, неужели ты решил, что я приперлась к тебе сюда, потому что мне не с кем спать? Давай забудем — хотя бы на время — прошлое и поговорим о настоящем. — Тут она словно в первый раз заметила миску с недоеденной похлебкой, брезгливо принюхалась. — Понимаю, — кивнула она. — То-то я смотрю, ты сердитый такой! Известное дело — прежде чем заставить мужика трудиться, его нужно покормить.

Не прошло и десяти минут, как тюремщики, не забывая кланяться в сторону Анизы, расставляли на дощатом столе блюда и кубки, за которыми было послано в ближайший трактир.

Торнан не заставил себя уговаривать. В два-три больших глотка выхлебав сразу полкувшина легкого вина, он пододвинул к себе блюдо с молочным поросенком. Мясо было приготовлено просто чудесно, а подливка из душистых кореньев заставила его довольно причмокнуть. Оставив разговоры на потом, узник по старой солдатской привычке жадно насыщался — если представляется удобный случай пожрать досыта, то надо им пользоваться, ибо когда еще представится другой такой?

О том, чем придется расплачиваться за столь сытный обед, он решил пока не думать.

Аниза почти не ела, лишь, чтобы поддержать компанию, отщипнула от сладкой лепешки несколько кусочков и пригубила из небольшого бокала. Она внимательно смотрела на работающего челюстями Торнана, улыбаясь своим мыслям. Наконец северянин оттолкнул опустевшее блюдо, жалобно зазвеневшее, допил вино.

— Ну и зачем я тебе понадобился? — И добавил, не скрывая иронии: — Досточтимая.

— Хочу предложить тебе работу.

— И что мне с этого будет? — перебил ее Торнан.