Вера Камша - Яд Минувшего. Часть 1

- Печать наложена. - Юноша отнял перстень, оставив на белом королевском воске надорского вепря. - Да исполнится воля государя!

- Совет окончен, - устало объявил Альдо. - Мы отпускаем геренция и ординаров.

Врогг поклонился и захлопнул книгу, двое гим-нетов подхватили вместилище документов за бронзовые ручки, еще двое распахнули двери. Геренций и ликторы вышли следом, за ними потянулись ординары во главе с косым Краклом. Скамьи стремительно пустели - как же мало осталось в Талиге древней крови! Его Величество сжал подлокотники:

- Эории Талига, мы должны сообщить вам весть, которая изрядно нас огорчила. Граф Гонт оказался недостоин своего титула и своих предков. Он был застигнут на месте преступления, его вина полностью доказана.

Преступник подлежит суду и казни, однако мы не можем забыть о былой верности Гонтов и о том, что Удо Борн оказал нам и Талигойе неоценимую услугу, разыскав раненного в бою с войсками узурпатора герцога Окделла. Учитывая ходатайство Его Высокопреосвященства Левия и Ее Высочества Матильды Алатской, мы оставляем Удо Борну жизнь и приговариваем его к пожизненному изгнанию с лишением титула и дарованной нами собственности.

Удо Борн сегодня же навсегда покинет Тали-гойю, и ни он сам, ни его потомство не пересекут границу под страхом немедленной смерти. Мы же во имя чести эориев велим по возможности избегать разговоров о его преступлении. Герб Гонтов мы передадим ближайшему из потомков казненного узурпаторами Рутгерта Гонта.

И пусть наша мягкость в отношении Удо Борна не станет соблазном для прочих. Тот, кто оскорбит своего короля и поднимет руку на наших верных вассалов, умрет, какими бы ни были его предыдущие заслуги и кто бы за него ни просил. Да будет так, а теперь все, кроме герцога Окделла, свободны.

- Гица. - Лаци тщательно подкрутил смоляные усы, сейчас гадость скажет. - Куда ж теперь гици Удо подастся?

- Я ему не бабка, - огрызнулась Матильда, предвкушая хорошую ссору. - Куда захочет, туда и поедет.

- А чего б ему в Сакаци не поехать? - закинул удочку доезжачий. - Да и нам заодно?

Домой хочет. Можно подумать, Оллария, тьфу ты, Ракана поперек горла одному Ласло Надю. Принцесса мотнула стриженой головой не хуже Бочки и уткнулась в присланные внуком побрякушки. Роскошные камни оправили заново, и это было противно. Лучше б тащил как есть: грабеж честнее кражи, недаром о разбойниках песни поют, а ворье на виселицу волокут, никто и не чихнет.

- Гица, - не унимался Ласло, - чего нам тут ловить? На гици Робера напали, гици Удо отъезжает, а мы чего?

- А того, - попыталась объяснить принцесса, - что Альдо не до конца сдурел. Может, одумается еще. Сотвори он с Удо что-то пакостное, уехала б…

- Ой ли, - свел брови доезжачий. Вот ведь зараза, вроде и злится, а глаза что у кота на крыше.

- Чтоб меня Охотнички стоптали, уехала бы!

Альдо, паршивец, это понял, потому и сдал назад. И снова сдаст. Бабка ему нужна, значит, сидеть ей в Талиге и хватать за хвост одной рукой внука, другой - Робера.

- Чтоб друга за подначку прикончить, - не унимался доезжачий, - не сдуреть надо, а взбеситься. Друзьями на Изломе только дурной швыряется.

- А он и есть дурной, - топнула ногой Матильда, - только внук он мне, понял? Сама такое вырастила, сама с ним и сдохну! А ты и вправду отправляйся, надоел!

- Ох, гица шутить мастерица, - в черных глазах вспыхнули искры, - только я от гицы никуда.

- А никуда - терпи! - велела Матильда. Любовник в ответ только головой покачал: терпел, дескать, и буду терпеть. Жаль, ночь далеко. Ее Высочество усмехнулась и высыпала дареное барахло из шкатулки с очередным Зверем. В блестящей кучке сверкнула живая искра. Ройя! Не хуже, чем у братца Альберта. Принцесса взяла холодную звезду двумя пальцами, поднесла к глазам. Краденый камень лип к рукам, к глазам, к сердцу, не отцепишься. Хозяина предал, а к ней пристал! Матильда швырнула ройю в шкатулку и встала.

- Надо дурня этого проводить, а то дороги не будет.

- Проводим, гица, - поддержал Лаци. - Только впятером дорога короче вчетверо. Сама гица, я при гице, да трое гици - Удо с Дугласом да Эпинэ. Крысюк-то его истосковался весь, как бы не околел…

- Отстань! - Доезжачий сверкнул белыми зубами и отстал. Ну и пусть, она тоже отворачиваться умеет. Ее Высочество почесала щеку и уставилась в камин. Надо было в юности удрать с Фереком, а нес Фереком, так с Пиштой или с Шани. В Алатикрасавцев пруд пруди, но ей белокурый голубок понадобился. Вот и огребла на старости лет!