Вера Камша: Яд Минувшего. Часть 1

Ни на солнце, ни на смерть нельзя смотреть в упор.

Франсуа де Ларошфуко

Бокал был не первым и даже не четвертым. Робер пил кэналлийское, словно какую-то касеру, не замечая ни запаха, ни вкуса, ни послевкусия. Что поделать, если лучшие вина и красивейшие женщины пьянят слабей беды и усталости… Франимские виноторговцы при виде того, как герцог Эпинэ глотает рассветную влагу, попадали бы в обморок или схватились за ножи, Марианна мило улыбалась. Она не была в Доре! Робер сжал зубы и налил себе еще, потом спохватился и наполнил бокал хозяйки. Баронесса улыбнулась.

- Вы все же вспоминаете обо мне, это радует.

- Кто вас видел хотя бы раз, тот вас не забудет, - соврал Эпинэ, заливая чужую смерть и собственную ложь «Черной кровью».

- Герцог, - Марианна гортанно расхохоталась, - эти слова не вызовут сомнений только у юной севе-ряночки. Не забудьте угостить ими девицу Окделл.

- Она в Надope. - Проклятье, о невесте так не говорят. А как говорят? С любовью? Но влюбленные женихи не врываются на ночь глядя к куртизанкам. Ничего, невлюбленные женихи тоже не редкость. Эпинэ хлебнул «крови» и нашелся: - Сударыня, когда моя невеста вернется, я стану уделять ей столько времени, сколько потребуется, но сейчас я у ваших ног.

- Вы истинный рыцарь, маршал, - красавица с осуждением глянула на перевязь со шпагой, брошенную Робером на оранжевую софу, - кладете между собой и дамой меч.

- Времена рыцарей прошли. - Эпинэ допил и спровадил шпагу на пуфик, золотистый, как шкура Дракко. Голова наконец соизволила закружиться; чуть-чуть, но и это было подарком. - Времена рыцарей, но не прекрасных дам!

- Теперь вы клевещете. На себя. - Баронесса Капуль-Гизайль грациозно пересела на освобожденную от орудия убийства софу. Качнулись, поймав огонек свечи, длинные серьги, в вырезе лимон-но-желтого платья вызывающе алела роза. Осенняя женщина, осенняя комната, осенняя ночь, то есть уже зимняя…

- О чем вы думаете? - В глазах Марианны плясали свечи, пахло цветами и духами. Здесь тепло и спокойно, а из городских ворот вторую ночь выползают закрытые мешками фуры, полные покойников. Мешков не хватает, фур тоже, из-под кое-как наброшенных тряпок вываливаются руки, ноги, головы. Жуткие лица истоптаны, измазаны засохшей рвотой, забуревшей кровью, какой-то пеной. «Погибших хоронит корона»… Хоронит или прячет?

- Я забыл извиниться за позднее вторжение. -

Эпинэ поцеловал мягкую, благоухающую вербеной ручку. - Но зима не лучшее время для одиночества.

- Лучшего времени для одиночества не быва ет, - улыбнулась госпожа Капуль-Гизайль, пере плетая розовые пальчики с пальцами Робера, - а оправдание у мужчины одно - усталость, но его еще нужно заслужить. Вы готовы?

Готов, иначе зачем бы он пришел в этот дом? Маршал Эпинэ больше не в силах думать о бредущих меж серых стен горожанах с вожделенными узелками и пустыми лицами. И о забитых досками позорных ямах. Доски не выдерживали, ямы становились могилами, наполнялись доверху телами, на которых стояли люди. На уже мертвых и еще живых…

- Сударыня, вы часто вспоминаете своих… своих друзей? - На то, чтоб забраться в чужую постель, его хватит. Забраться и забыть о задавленных, задохнувшихся, сошедших с ума.

- Иногда вспоминаю, но не тогда, когда у меня гости. - Женщина улыбнулась и тронула цветок на груди, Эпинэ вновь поднес ручку с роскошным венчальным браслетом к губам. Кто купил ей браслет? Муж? А кто купил мужа и титул?

- А ваш супруг? - Можно подумать, герцогу есть дело до маленького барона. И можно подумать, маленький барон не знает, откуда в его доме берется золото. - Он помнит ваших гостей?

- О, - красавица томно вздохнула, - только самых близких. Им Ко ко дарит морискилл, а своих питомиц он никогда не перепутает и не забудет, кому они достались. У вас тоже будет птичка.

- В самом деле? - Робер не отказался бы помнить лишь крыс и лошадей, но как забыть Мильжу, го-

ганского мальчишку, дочек Эммы Маризо?! Их все-таки нашли, в тех самых ямах. - Здесь кто-то есть?

- О да, - подмигнула баронесса и легонько при чмокнула алыми губками.

Из-за расшитой бабочками-фульгами занавески выскочила левретка, повела узкой мордочкой, вильнула хвостом, приветствуя очередного полухозяина. Марианна рассеянно погладила любимицу.

- Ее зовут Эвро.

- Вот как?

Сюзерен только что учредил орден Эвро. Кавалеры Эвро. Левретки его величества… Робер не выдержал, усмехнулся и тут же был вознагражден.