Вера Камша - Яд Минувшего. Часть 1

Заговорщица Айрис каждый день выезжала «навстречу Реджинальду», а по вечерам если не грызлась с маменькой, то расписывала будущую жизнь с Эпинэ. Луиза слушала, готовясь хватать заговорщицу за хвост, а Эйвон вздыхал и бормотал о заповедном утесе. Это было забавно…

Госпожа Арамона выглянула из-за камней и тут же увидела сутулую спину: Эйвон впился взглядом в полуразрушенную лестницу. Бедняге и в голову не пришло, что его дама пройдет вдоль обрыва.

Луиза с силой сжала губы, чтобы они покраснели, - еще один маменькин секрет. Ларак подошел к самому краю площадки и замер. Облезлый граф с больным желудком, возмечтавший о вдовой капитанше, двадцать лет сохнущей по герцогу. Дурак! И она дура, что на старости лет потащилась на свидание. Да еще в сапожках для верховой езды.

Женщина хмыкнула, вытащила из-под капюшона пару прядок и покинула свое убежище.

- Это вы? - Умный вопрос, ничего не скажешь. Нет, это не она, а Беатриса Борраска!

- Разумеется, я, - с достоинством, как и полагается уважающей себя даме, произнесла капитан-ша. - Я перешла ручей.

- Но там так опасно! - разволновался Ларак. - Тропинка в нескольких местах осыпается.

- Я не заметила, - колокольное дребезжание нужно забыть и побыстрее, - дорога была такой красивой.

- Обопритесь на мою руку, - взгляд Эйвона стал еще более собачьим, чем всегда, - я покажу вам Камень Окделлов.

- О, я так давно мечтаю его увидеть. - Да про вались он, этот камень, вместе со всем Надором.

В глазах Ларака вспыхнул благоговейный огонь:

- Будущий Повелитель Скал, - выдохнул влюбленный, - в ночь совершеннолетия проводил время прикованным к родовому камню. В полночь к нему приходил глава Дома и задавал Великие Вопросы. Сын отвечал, а ответив, приносил клятву Скалам. Последним, кто прошел посвящение, был Алан Святой…

- Оказаться здесь, ночью, одной… - Чего еще ждать от Окделлов, но какой повод испугаться. - Граф, я бы умерла от страха.

- Вы - женщина, - возвестил Эйвон, - ваш удел - красота, робость и слабость, а удел рыцаря - служение Создателю, сюзерену и возлюбленной.

Видел бы несчастный, как робкое создание колотило законного супруга и рвало патлы кухарке. Или как волокло с пожара суконный скаток.

- Не все женщины слабы, - капитанша поправила «непослушный локон», - ваша племянница сильней многих рыцарей.

- Мирабелла слишком много страдала, - заученно пробубнил Ларак. - И потом… Я ее называю кузина, это более сообразно ее положению. Сударыня, мы пришли. Вот он!

Знаменитый камень оказался здоровенным валуном, украшенным позеленевшими кабаньими головами, одна из которых все еще сжимала в пасти кольцо. Подслеповатые злые глазки смотрели подозрительно, и незваная гостья торопливо отвернулась. Легендарные вепри до отвращения напоминали тварей, украшавших маменькин комод, которого маленькая «Улиза» боялась до дрожи. Ей казалось, что внутри живет кто-то страшный, он рано или поздно вылезет и всех сожрет, а вот госпожа Кре-дон деревянное чудище прямо-таки обожала. Луиза не удивилась бы, узнав, что маменька поволокла комод с собой, а если господин граф заставил ее уехать налегке, ему по гроб жизни обеспечены тяжкие вздохи и слезки на ресницах. Что такое спасенная жизнь в сравнении с пропавшей мебелью? Ерунда!

- Потрясающее зрелище! - голосом нищего на паперти пропел Эйвон. - Не правда ли?

Надо было ахать, а в голову, как назло, не лезло ничего подобающего.

- Я вижу, вы потрясены…

Госпожа Арамона пошевелила негнущимися пальцами ног. Правильно, что временем любви считают весну, весной ничего не обморозишь, и каштаны на голову не сыплются. Благородный влюбленный терпеливо ждал, глядя то на святыню, то на свою спутницу.

- Страшно подумать, что видел этот утес, - выдавила из себя капитанша, представляя себя прикованной к маменькиному комоду. - Но как вышло, что после Алана никого не привязывали?

А стоило бы. Не к скале, так к комоду, и на всю ночь, вдруг бы да помогло!

- Алан погиб, когда его сыновья были совсем детьми. - Простая скорбь на худом лице Ларака стала вселенской. - Он унес тайну в могилу, а его старший сын принял смерть вдали от Надора. Мой предок Люсьен Ларак привез малолетнему племяннику снятый с убитого родовой медальон, но это все, что он мог.

Ну отчего же, еще можно было приковать нового Окделла к скале и приковаться рядом со всеми чадами и домочадцами. Каменюк здесь хватает, и вообще, собирается граф объясняться или нет, холодно же!

- Рядом с этим камнем я чувствую себя совсем маленькой. - Это даже не вранье, гаже этих замшелых каменных морд только маменькины, деревянные. - Мне страшно!