Лорел Гамильтон - Поцелуй теней

– Ты помнишь, что Эссус мне тогда ответил? – спросила она.

Я покачала головой:

– Нет, королева.

– Эссус сказал: "Пусть даже Мерри никогда не займет трон, она больше будет королевой, чем Кел когда-нибудь – королем".

– Ты ударила его в ту ночь, – сказала я. – Я не запомнила почему.

– Вот поэтому, – кивнула Андаис.

– Значит, ты недовольна своим сыном.

– Это мое дело.

– Если ты позволяешь мне подняться до сонаследницы вместе с Келом, тогда это становится моим делом.

У меня в сумочке лежала та запонка из машины. Я подумала, не показать ли ее королеве, но не стала. Андаис веками в упор не хотела видеть, что такое Кел и на что он способен. Обвинять Кела при королеве – бесполезный риск. Кроме того, запонка могла принадлежать любому из стражей, хотя я представить себе не могла, зачем бы, как не по наущению Кела, кто-нибудь из них хотел бы моей смерти.

– Чего ты хочешь, Мередит? Что ты хочешь такого, что я могу дать тебе и что стоило бы того, о чем я прошу?

Она предлагала мне трон. Баринтусу было бы очень приятно. А мне?

– Ты действительно уверена, что Двор примет меня как королеву?

– Я сегодня ночью объявлю тебя Принцессой Плоти. Это произведет на них впечатление.

– Если они поверят, – сказала я.

– Поверят, если я им прикажу, – ответила она.

Я посмотрела на нее, в ее лицо. Она верила в то, что говорила. Андаис себя переоценивала. Но такая самоуверенность для сидхе типична.

– Вернись домой, Мередит, тебе не место там, среди людей.

– Как ты мне очень часто напоминала, тетя Андаис, я наполовину человек.

– Три года назад ты была счастлива, довольна. У тебя не было плана нас покинуть. – Она сидела в кресле, глядя на меня, позволив мне стоять над собой. – Я знаю, что сделал Гриффин.

Секунду я выдерживала ее бледный взгляд, потом не смогла. В этом взгляде не было жалости. Был холод, будто она только хотела видеть мою реакцию, и ничего больше.

– Ты действительно думаешь, что я покинула Двор из-за Гриффина?

Я даже не пыталась скрыть удивления. Не могла же она верить, что я покинула Двор из-за разбитого сердца?

– Ваша последняя ссора была весьма публичной.

– Я ее помню, милая тетенька, но не поэтому я оставила Двор. Я сбежала, потому что следующей дуэли мне было бы не пережить.

Она не обратила внимания. В этот момент до меня дошло, что она никогда не поверит в плохое о своем сыне, разве что вынуждена будет поверить, когда не останется места даже для тени сомнения. Абсолютного доказательства я не могла ей дать, а без него не могла поделиться подозрениями, не рискуя при этом собой.

Она продолжала говорить про Гриффина, будто бы он и был истинной причиной моего ухода.

– Но эту ссору начал Гриффин. Он потребовал ответа, почему его больше нет в твоей постели и в твоем сердце. То ты гонялась за ним по всему Двору, и вдруг он начинает тебя преследовать. Как ты добилась такой быстрой перемены?

– Я отказала допустить его к себе в постель.

В глазах королевы даже не мелькнуло веселье – только пристальный вопрос.

– И этого было достаточно, чтобы он стал гоняться за тобой публично, как разъяренная базарная баба?

– Думаю, он искренне считал, что я его прощу. Что накажу немножко, а потом приму обратно. В последнюю ночь он действительно поверил, что я говорю всерьез.

– И что же ты сказала?

– Что никогда он со мной снова не будет по эту сторону могилы.

Она смотрела на меня все так же, не мигая.

– Ты до сих пор его любишь?

– Нет.

– Но у тебя к нему есть чувства.

Это был не вопрос, а утверждение.

Я покачала головой:

– Чувства-то есть, но не добрые.

– Если ты все еще хочешь Гриффина, можешь его себе взять еще на год. Если за это время у тебя не зачнется ребенок, я попрошу тебя выбрать кого-нибудь другого.

– Я больше не хочу Гриффина.

– В твоем голосе звучит сожаление, Мередит. Ты уверена, что он – не то, чего ты хочешь?

Я вздохнула, оперлась ладонями на стол, глядя на свои руки. Я устала, сгорбилась. И очень старалась не думать о Гриффине и о том, что сегодня его увижу.

– Если бы он мог чувствовать ко мне то, что чувствовала к нему я, если бы он мог действительно влюбиться в меня, как была влюблена в него я когда-то, я бы хотела его. Но он не может. Он не может быть не тем, кто он есть, и я тоже.

Я посмотрела на королеву.

– Ты можешь включить его в конкурс за твое сердце, а можешь исключить. Как тебе захочется.

Я кивнула и выпрямилась, не горбясь, как какой-то раненый кролик.