Лорел Гамильтон - Поцелуй теней

– На Дойла, на Холода.

– Не на Риса? – спросила она.

– Нет.

– Ты касалась серебром его кожи?

Я хотела сказать, что да, потом подумала.

– Кажется, нет. Кажется, только через одежду.

– Должна быть голая кожа, – сказала Андаис. – Даже тонкая ткань может помешать.

Она наклонилась вперед, положив руки на столешницу, взяла снятую с доски ладью и стала вертеть ее в руках. Про любого другого я бы сказала: нервничает.

– Я сниму ограничение целибата с моей стражи.

– Миледи! – сказала я с придыханием, потому что эта новость застала меня на вдохе. – Это чудесная новость.

Можно было подобрать и другие эпитеты, но я выбрала "чудесная". Никогда не надо выражать чрезмерного удовольствия перед королевой. Хотя про себя я подумала, почему она мне первой об этом сообщает.

– Запрет будет снят для тебя и только для тебя, Мередит.

Она рассматривала шахматную фигурку, не поднимая на меня глаз.

– Прошу прощения, миледи?

Я даже не пыталась скрыть, насколько я потрясена.

Она подняла лицо ко мне.

– Я хочу продолжения нашей крови, Мередит. Кольцо реагирует лишь на тех стражей, которые способны зачать дитя. Если кольцо остается спокойным, незачем на них отвлекаться. Но если реагирует, с этими ты можешь спать. Я хочу, чтобы ты выбрала себе из стражи нескольких, с кем будешь спать. Мне на самом деле все равно, кто это будет, но через три года я хочу иметь от тебя дитя, дитя нашей крови.

Она резко, со скребущим звуком поставила фигурку на стол и посмотрела мне прямо в глаза.

Я облизала губы и подумала, как бы спросить повежливее.

– Это более чем щедрое предложение, моя королева, но когда ты говоришь "нескольких", что это означает точно?

– Более двух; можешь выбирать три или больше за раз.

Я несколько секунд помолчала, потому что мне опять нужно было кое-что узнать и не быть при этом грубой.

– Три за раз – в каком смысле, миледи?

Она досадливо поморщилась:

– Ох, сиськами Дану клянусь! Да спрашивай напрямую, Мередит.

– Хорошо, – сказала я. – Когда ты говоришь о трех или больше одновременно, ты имеешь в виду действительно с тремя в одной кровати или просто иметь роман с тремя одновременно?

– Понимай так, как тебе хочется, – сказала она. – Тащи их в свою кровать по одному или всех сразу, сколько выдержишь.

– Почему их должно быть три или больше сразу?

– Такая ли ужасная перспектива – выбирать среди самых красивых мужчин в мире? Понести от них дитя и продолжить наш род? Что тут такого страшного?

Я посмотрела на нее, пытаясь понять, что там, за этим красивым лицом, и не поняла.

– Я очень рада, что с этих мужчин снимут обет целомудрия, но, тетенька, милая, не делай меня для них единственным выходом. Умоляю тебя, не надо. Они налетят друг на друга как голодные волки – не потому, что я такой уж приз, а потому что кто угодно лучше, чем совсем никто.

– Вот почему я настаиваю, чтобы ты спала более чем с одним за раз. Ты должна переспать с большинством из них, прежде чем сделаешь свой выбор. Так у них всех будет чувство, что им был предоставлен шанс. Иначе ты окажешься права. Будут дуэли, после которых не останется уцелевших. Пусть они лучше соблазняют тебя, чем убивают друг друга.

– Я люблю секс, моя королева, и у меня нет предрассудков насчет моногамии, но среди твоей стражи есть такие, с кем я не могу мирно слова сказать, а секс – это следующий этап после вежливой болтовни.

– Я сделаю тебя своей наследницей, – произнесла она очень тихо.

Я уставилась в это непроницаемое лицо. Не могла поверить в то, что услышала.

– Ты не могла бы повторить это еще раз, моя королева?

– Я сделаю тебя своей наследницей.

У меня глаза полезли на лоб.

– А что думает об этом мой кузен Кел?

– Тот из вас, кто первый подарит мне дитя, наследует мой трон. Это подсластит тебе пилюлю?

Я встала – слишком резко, – и табуретка со стуком упала на пол. Долгие секунды я смотрела на нее, не в силах вымолвить слова. Что сказать, я не знала, потому что все это казалось нереальным.

– Позволено ли мне будет смиренно заметить, тетя Андаис, что я – смертная, а ты – нет. Ты переживешь меня на века. Даже если я понесу ребенка, трона мне не видать никогда.

– Я отрекусь от престола.

Теперь я знала, что она со мной играет.

– Когда-то ты говорила моему отцу, что быть королевой – это вся твоя жизнь. Что никого и ничего ты не любишь сильнее.

– Ну-ну, у тебя долгая память на подслушанные разговоры.

– Ты всегда говорила в моем присутствии, не стесняясь, тетя, как при собаке. Ты чуть не утопила меня, когда мне было шесть. Теперь ты говоришь, что уступишь мне трон. Что же в стране благословенных могло так изменить твои намерения?