Ольга Зима - О чем поет вереск (СИ)

Боудикка ринулась к центру комнаты, к пятнистой шкуре на каменном полу, скрывающей уход Мидира. Потерла в ладонях остатки пепла и подняла голову с расширившимися зрачками.

— Ты не хотел отдать ее нам, а отдал ему. Ему!

— Вы сами вынудили меня! — огрызнулся Эохайд, не став отпираться. — Он вернет ее в полночь.

— Ты сказал «В полночь»?

— Да… Вернее, нет, — поморщился Эохайд. — Какое это имеет значение?!

— Что ты сказал, король? Дословно?

— Просил развлечь и спрятать у себя. Он вернет ее, — добавил Эохайд, но уже без прежней убежденности.

— Вернет? Мидир?.. — бабка засмеялась резким лающим смехом. — Теперь нет. Ты распорядился Этайн! Не обозначив время, ты отдал ее на весь Лугнасад! Ты судишь по себе, ты знаешь Мидира только здесь, но это же нижние! Они повинуются желаниям, А Этайн нельзя не желать. Ты думаешь, все учел? Ты ошибся! Представь свою самую жаркую ночь, умножь на десять, — шептала клятая бабка, — и ты поймешь, что этот волк сейчас делает с твоей женой!

Эохайд медленно повернулся к Грюнланду, опустившему глаза, потом обратно к Боудикке:

— Я не верю тебе! А жене — верю! Мидир никогда, ни разу не подводил меня!

— Не подводил — на войне! Но кто устоит перед Этайн?

— Ты знаешь не хуже меня — Этайн может быть близка лишь с тем, кого попросит сама! Мужчина не может коснуться ее против воли!

— Земной мужчина, глупец! Земной! Гейс ее хранит, но он ее и погубит! Я молю Луга, чтобы она поддалась обаянию Мидира! — Боудикка потерла шею. — Если он возьмет ее силой, она проживет не дольше одного дня.

Примечания:

1 гейс — запрет, нарушение которого грозит бедой или смертью.

Мидир обернулся за полчаса. Мог и быстрее, но духи деревьев были сегодня особенно злы. Вудвузы, больше похожие на плохо слаженные щепки, чем на духов деревьев, вылезли из кривых ссохшихся стволов. Заблестели круглыми белесыми глазами, заскрежетали пастями. В одиночку они не страшны, но их много, они голодны. Можно, конечно, покормить их кровью, однако делиться чем бы то ни было Мидир не любил. Он и убивать без нужды не любил, но возвращаться без цветка желания не собирался. Магия против вудвузов работала плохо, да и не хотелось волчьему королю нарушать благость Лугнасала, и двуручник Нуаду с привычным шелестом вылетел из ножен.

Волчий король помедлил, давая возможность своим неразумным подданным отступить. Те шевельнулись черными тенями и вновь замерли, затаились, но стоило ему пересечь незримую черту, ринулись вперед.

Но все же ближняя куча деревяшек — слева. Мидир делает шаг… Взмах мечом — и черные обрубки летят на землю. Не видит, чует противника сзади! Шаг к нему спиной, вновь взмах клинком с разворотом, снова взмах. Вудвузы лезут быстрее — быстрее рубит черный двуручник. Удары крест-накрест хлещут воздух и рассекают жесткие древесные тела. Волчий король шагает вперед, освобождая пространство, не давая зайти за спину. Снова — шаг, взмах, летящие в стороны щепки…

Наконец на земле остались лишь слабо шевелящиеся обрубки. Он провел ладонью, собирая помутившийся разум, даря покой.

Затем прошел вглубь леса.

На матово-черной траве один-единственный алый цветок смотрелся, как пролитая кровь. Видно, какое-то несчастное животное забрело сюда, а вудвузы своего не упустили.

Мидир сорвал бутон, спрятал за отворот сюрко. Вытянул над полянкой оцарапанную самыми злыми щепками руку, сжал порез, чтобы кровь пролилась на землю и дала начало новому ростку. Оглядел себя и ускорил заживление: царапины затянулись, оставив лишь лёгкие следы на коже. Заодно вернул порванной одежде прежний вид.

Стычка хоть немного остудила кровь. Хотя волчий король осознал: стоит увидеть Этайн, и кровь забурлит с новой силой.

Мидир отшвырнув копошащуюся на земле отрубленную кисть, которая продолжала тянуться к его сапогу, заторопился обратно. Дурное, тревожное чувство гнало его не хуже бичей Балора.

И он еле узнал бывшее вересковое поле.

Похолодало. Злой ветер сдул краски с неба, унес птиц, заставил скукожиться листья. Розовые цветы, что покрывали холм Нижнего мира, почернели, стебли сплелись противосолонь вокруг Этайн. Не перейти, не выхватить.

Женщина сидела, напряженно глядя перед собой.

— Этайн!

Женщина подняла взгляд, но смотрела словно сквозь Мидира. Прошептала выцветшим голосом:

— Все уничтожено, лишь мрак и пепел…

Медленно и обреченно провела рукой вокруг.

Небо мрачнело все больше.