Владимир Свержин: Змея в изголовье

«Как же так, – крутилось у него в голове, – я нарушил запрет, коснулся женщины, обладал ею, будто муж, и что же?! Почему небеса не разверзлись и молния не испепелила меня за святотатство?! Но ведь я исполнял приказ Джемаля… – быстроногой ящеркой мелькнула в голове спасительная мыслишка. – Не ври себе, этой ночью тебе не было дела ни до Джемаля, ни до его приказа! Ты забыл о своем долге, значит, проклят и обречен!»

– Теперь в селение мне возвращаться нельзя, – нимало не смущаясь наготой, проговорила девушка. – Как же это вдруг Амина, дочь кади, и вдруг так опозорила свой род!

Саид отвел глаза, мучительно стараясь перестать любоваться лицом и телом подруги.

– Свет очей моих, ты ведь не оставишь меня? – продолжила нежно мурлыкать девушка.

Юноша мотнул головой, горло перехватило, будто удавкой, места для слов уже не оставалось. Он быстро, как делал это всегда, начал одеваться. Она испытующе смотрела на него, скрыв плечи и грудь под легкой полупрозрачной накидкой. Саид поспешно схватился за кушак, и в тот же миг массивный перстень с султанской тугрой выпал наземь, едва не ударив его по ноге.

– Что это? – Амина наклонилась к блеснувшему предмету и тут же отпрянула, узнав отцовское кольцо. – Так, значит, все ложь! Это все же отец послал тебя? Говори, он?! Я узнаю этот перстень! – Она выхватила из лежавших у изголовья ножен отточенную джамбию, вскочила и напряженно встала у стены, яростно сверкая глазами. – Не подходи! – недобро процедила она.

– Постой! – Саид протянул к ней руки: – Послушай меня.

– Этой ночью я уже послушала! Лжец, ты обманул меня! Ты воспользовался моей слабостью!

– Все не так, как ты подумала! – Голос молодого воина был негромок, напевен, и самый бдительный слушатель не услышал бы в нем и тени неуверенности. Правая рука воина, подобно кобре с раздутым капюшоном, покачиваясь, скользила перед глазами девушки, заставляя ее неотступно следить за отвлекающим движением. – Твой отец не мог послать меня, даже если бы очень захотел. Тебе не хуже моего известно, что кади не распоряжается храмовыми стражами. Лишь аджавид Джемаль мне указ. По его слову я искал тебя. Он велел найти тебя и сопроводить к нему. Верь мне, я говорю правду.

Глаза девушки неотступно следили за рукою-коброй. В эти мгновения Саиду ничего не стоило сделать легкий полушаг вперед, перехватить запястье вооруженной руки, жестко, как учили, ударить ребром ладони, выбивая оружие, а затем скрутить девушку, точно пойманную лань, и доставить мудрейшему Джемалю, как и было приказано. Вчера он так бы и сделал. Но вчера осталось позади, даже когда душа его, переродившись, обретет новое тело, он не сумеет заново прожить прошедшую ночь.

– Послушай меня, я никогда никого не любил. Поверь, ты первая и единственная для меня, сколько бы Творец Небесный ни отмерил мне лет или дней. Мы с тобой пойдем в Бир-эс-Сабу! Я знаю где, неподалеку отсюда, стоит полуразрушенная старая башня, там есть источник. Воды, правда, немного, но для нас двоих хватит с избытком. Я знаю, где можно выйти на караванный путь, раздобыть еды и еще одну лошадь. Затем я спрячу тебя в башне, а сам вернусь в святилище и во всем откроюсь мудрейшему Джемалю. Я скажу ему, что больше не могу быть хранителем, ибо нарушил запрет и не достоин этой высокой чести. Конечно, он не будет этому рад, но вряд ли повелит лишить меня жизни. Скорее всего, отправит в изгнание. И я тут же примчусь к тебе! Если же нет, – Саид тяжело вздохнул и опустил голову, понимая, что изгнание – решение отнюдь не самое вероятное, – если я не вернусь спустя три дня, отправляйся в Бир-эс-Сабу одна. Дойти будет нелегко, но я научу тебя, как не сбиться с пути.

Девушка вернула кинжал в ножны.

– Ты говоришь правду?

– Я мог обезоружить тебя и скрутить в любой миг, но не сделал этого. Верь мне, о цветок души моей!

– Зачем тебе возвращаться в храм? Ты мог сгинуть в песчаной буре, как и я. Если мы не появимся, все так и решат. Пойдем в Бир-эс-Сабу сейчас, нынче же.

– Я не могу так, – уперся Саид. – Я повел себя недостойно и должен понести наказание. А ты должна жить. Ты должна быть счастлива, несмотря ни на что!

Он подошел к своему коню, лежащему, поджав ноги, у самого входа, и начал выводить его из временного убежища. Тренированное животное с негодованием заржало, возмущаясь теснотой и неудобством вынужденной ночевки. Саид ласково похлопал его по серой от пыли шее. Конь недовольно фыркнул, но, тряхнув гривой, избавляясь от песка и пыли, успокоился.