Владимир Свержин - Змея в изголовье

Она почти вечность знала своего противника, знала, насколько он опасен и насколько опасно творение рук его. Он был известен ей под именем Талос, но в этих краях его именовали «пожиратель тени». Он был уже здесь, совсем близко, и хуже того, «ворота» между мирами уже трещали под натиском темных сил, выброшенных когда-то ее сородичами за пределы этого мира, запечатанных в бесприютном «нигде» и со всей страстью неудовлетворенности желающих вырваться из заточения, забрать себе, отвоевать древнее отечество.

Асо чувствовала это и сейчас шла по следу, торопясь завершить свой подвиг и получить за него справедливое воздаяние. Ур Маа глядел на нее с благоговением: в последние дни он чувствовал какой-то странный зов, требовавший прийти сюда, и чувствовал его не только он. Верховный жрец Тота был уверен, что это не козни Асхотена. Возможно, и сам он при всем коварстве и неуемной жажде власти тоже ощущал нечто подобное. Это был зов, перед которым невозможно было устоять, совсем как аромат, притягивающий мух на клейкие лепестки хищного цветка, обитающего в дебрях у первого нильского порога. Молодой фараон был полон решимости идти, и Ур Маа, как ни силился переубедить любимого ученика, не смог отговорить его, как и не смог оставить на произвол судьбы.

– Ты идешь с нами? – довольно робко спросил Сетх-Ка, глядя на супругу.

– Нет. – Она свернула в один из коридоров, предназначенных для служителей храма, не имеющих права входить в святая святых.

Жрецы, служившие у алтаря, распахнули дверь перед Сетх-Ка и его спутником. Пропустили высоких гостей внутрь и остались ждать снаружи, пока рабы не принесут туда жертвенных животных. Фараон и верховный жрец Тота прошли в глубь святилища, того, что именовалось нижней пирамидой, обращенной острием в глубь земли. Именно здесь обитал дух фараона, являясь на призыв того, кто имел право и умение призывать. Ур Маа вознес к алтарю слова обряда призывания, и молодой фараон почтительно обратился к отцу, умоляя его наделить мудростью и послужить защитой. Лишь только он закончил говорить, откуда-то, как показалось Сетх-Ка с потолка, раздался голос, отдаленно напоминающий голос отца.

– Ты в кругу врагов, – сурово утверждал загробный голос. – Изгони их! Не дай сладкими речами погубить себя. Лишь один человек истинно верен тебе. Имя его Асхотен. Я поддался злому очернению. И велел ему уйти подальше с глаз моих. Он предупреждал меня, но я не поверил – теперь же мертв. Отсюда мне ведомо все, потому заклинаю тебя: если желаешь править мудро и долго, гони от себя врагов. В первую очередь того, кто ныне стоит рядом с тобой. Ибо нет ни в ком коварства более, чем в нем.

– Вон, погляди, – Ур Маа резко поднял руку, указывая на небольшое отверстие под потолком.

Голос свыше умолк.

– Он притаился там, наверху!

Если бы верховный жрец Тота умел видеть через стены, он бы наверняка увидел, как отшатнулся от бронзового раструба верховный жрец Ниау. Недобро блеснув глазами, он молча подал знак доверенному слуге, и спустя мгновение дюжина стражников храма Ниау ворвалась в подземную гробницу, не слишком церемонясь со святостью места. Сетх-Ка повернулся было навстречу мятежникам, но сделать ничего не успел. Его обхватили, выкрутили руки, так что он едва мог пошевелиться. Ур Маа постигла та же участь, с той лишь разницей, что сопротивляться верховному жрецу Тота было еще менее сподручно. Асхотен вошел в залу с видом победителя.

– Ну, вот и все! – с удовольствием разглядывая пленников, ухмыляясь, подытожил он.

– Нет, не все! – с негодованием бросил ему в лицо Сетх-Ка. – Ты в ловушке. Как ты думаешь выйти отсюда?

– Это будет несложно – так же, как вошел, по подземному ходу. Но я не стану этого делать, я выйду так же, как вошел ты, со всеми подобающими фараону почестями. Где цветок? – он перевел взгляд с фараона на верховного жреца Тота.

– Его здесь нет, – коротко ответил Ур Маа.

– Ты отдашь мне его или никогда больше не увидишь солнца! – прорычал Асхотен, понимая, что сейчас все поставлено на кон и выйти отсюда живым он может лишь победителем.

– Здесь нет цветка, – отступая на шаг, повторил Ур Маа. – Ты зря старался.

Лауэия двигалась тихо, вслушиваясь в ощущения. Талос был опасный соперник. Конечно, он не стал бы, подобно грубым порождениям людской цивилизации, хвататься за оружие, а уж тем паче нелепо размахивать конечностями – такое было допустимо лишь при общении с низшими. Но стоило только ослабить защиту – и он мог броском энергии просто сжечь мозг. С людьми такие штуки не проходят, уж больно слабо их восприятие, но для нее такой удар был бы смертельно опасен.