Д Кузиманза - Ну и что, что тролль[СИ]

— Это мне только кажется, — сказал вслух, стараясь не бояться, — это лишь мои выдумки. А может Лес подсовывает мне эти звуки?

Голос его прозвучал странно и дрожаще.

— Ведь в Лесу никто не живёт, нет здесь никого, — сказал теперь уже почти шёпотом. — Да, ни людей, ни зверей, ни птиц.

Но и шёпот быстро стих. Ивар говорил мысленно:

"Я ведь готов к выполнению Задания. Горн мне всё рассказал. Я не должен бояться, потому что всё знаю, знаю, что сделать и знаю как. То есть… я хотел бы в это верить, — подумал, поглядывая в темноту за пределами света. — Там слева — куст, а то, что справа — только странно выглядящий пень. Не боюсь!"

Подбросил ещё пару веток.

"Почему лишь Особенные с ореховыми глазами могут ТУДА войти? Почему можно туда войти только один раз. Почему, когда я поинтересовался о других ребятах, которые туда ходили, Горн не ответил, а отвёл глаза? Почему? Почему? Почему? Появилось страшно много вопросов, на которые не знаю ответа. И… почему я не спросил обо всём этом у Горна, когда имел возможность? Почему не настоял на ответах? Почему пришло мне это в голову только лишь теперь, когда некому отвечать? А может оттуда просто напросто не возвращаются?"

Это малоприятное открытие сделало темноту ещё противнее.

"Я знаю, что должен добраться до Кристалла, и тогда буду освобожден, так же, как освобожденными стали все до меня. И Кристалл должен помочь мне найти собственную дорогу, так же, как и другим. Но почему Горн не хотел сказать мне этого прямо?"

Рыба испеклась, Ивар с аппетитом, который не испортили страх и сомнения, съел всё до последней крошки, а кости кинул в огонь. Потом улёгся на покрытой густым мохом земле и съёжился, но по-прежнему смотрел в огонь. Успел уже приучить себя к тишине, перестала ему мешать так, как в начале. А огонь давал ощущение безопасности и приятно грел. Усталость и сонливостьзаставили недавне страхи словно немного выцвести и потерять свои пугающие краски. Вопросы всё ещё медленно появлялись в его усталой и сонной голове, реальность мешалась и переплеталась с воспоминаниями и неуверенностью в будущем. А позже провалился в благодатное небытие, уже не беспокоясь о том, что будет утром…

А утром опять шёл себе тропинкой, которую бог весть кто протоптал, когда вдруг слева из кустов быстро выступил невысокий, крепкий седой бородач. Хотя и сгорбленный, он уверенно держал в ладони толстую сучковатую палку. На его покрытом морщинами, загорелом лице бойко сияли светло-карие глаза, которые противоречили своим юношеским видом остальному его облику. Ивап отпрянул, но, видя, что старик вида не злого (по крайней мере, производит такое впечатление), внимательно посмотрел на него и сказал:

— Ты меня испугал, дедушка.

— Куда ты идешь, молодец? — скрипучим голосом спросил старик.

— А тебе что до этого, дедушка? — ответил Ивар почти дерзко.

— Горд ты не по возрасту. Но я и так знаю, куда ты направляешься. Ты идёшь к Каменному Холму, — старик улыбнулся.

— Откуда ты знаешь? — Ивар посмотрел на старика с уважением и растерянностью.

Тот засмеялся, ударяя легко палкой о землю:

— Я всё знаю. Знаю, что было и что будет. Знаю и то, что тебя ожидает впереди! — сказал, направляя конец палки в грудь мальчика.

Ивар отодвинулся, словно палка была змеёй и могла его укусить.

— Гордец, но осторожен! — сказал он. — И держи палку при себе, а то я могу…

Старик начал смеяться опять, громче и веселее:

— Ты мне нравишься! Значит, не хотел бы знать будущее? Даже своё?

Глаза Ивара блеснули любопытством…

А в это самое время в комнате на верхнем этаже гостиницы "У Беззащитной Сиротки" Айвен открыл глаза и повторил:

— Не хотел бы?

"Не хочу, — грустно сказал полураздетый юноша, стоя перед зеркалом и словно не замечая хлопотавших вокруг слуг и пажей. — Не хочу!"

Праздник ожидался шумный и пышный. В этот день в замке Рыжего Дракона на глазах высокородных гостей и родни юный принц выберет себе невесту, и за пиршественные столы усядутся самые знаменитые гости.

А пока к апартаментам героя дня церемонно приблизились его личный камердинер, портной и несколько пажей, держа на почтительно вытянутых руках различные части наряда принца для торжества. Камердинер негромко постучал в двери.

— Войдите! — ответил нетерпеливый голос, срывающийся — как это бывает у юношей — с баска на петушиные нотки.

Принц не обернулся к вошедшим: смотрел на себя в зеркало.

— Мой принц…

— Делайте, что должны делать!