Эрика Легранж - Фрай Уэнсли – борец с нечистью

Она изучила туфельку, что чинно обхватила ее ножку. Скрупулезно рассмотрела свой наряд, прическу, диадему. Потом отошла шагов на пять, чтобы изучить свою походку со стороны, для этого у нее было длинное зеркало вдоль стены, и монархиня не лишена была слабости смотреть на себя со стороны, чтобы вовремя выискивать недостатки. Но в этом наряде она была безупречна и величава. Ее фрейлины только наблюдали за своей госпожой, не переча ее поведению. Потом она накинула на себя королевскую мантию, подбитую мехом горностая, какие водилось в почине у королей средневековья, и готова была присутствовать на суде и на казни, что должны были случиться в один день. На сим ее приготовление закончилось, Филадельфия еще провела утреннее совещание, подписала пару нудных указов и тогда только выступила к городской ратуше. Там для нее приготовлен был королевский постамент, крытый просторным шатром, как водилось некогда на ратных игрищах, но и теперь подземный мир бережно хранил преданья прошлого. Простому обывателю, не знакомому с сегодняшними новостями, думалось бы, что королева устраивает ратные игры для ее народца. Но все знали, что на этом месте пройдет суд и казнь и каждый стремился занять хорошее местечко для лучшего обзора. Особенно ценились крыши домов и верхушки кристаллов. С монархиней прибыла целая делегация ее советников и фрейлин, которые тоже вызывали не малый интерес у вассалов королевы, их наряды тут же обсуждались. Правда все восхищались венценосной владычицей, но она была скорее божеством, а вот ее окружение могли обсуждать. Среди присутствующих стояли два колдуна и еще несколько представителей надземного мира. Их опасались, но уже не прятались.

Бран Тар привел узников, ему помогал Эдвард, виконт, мистер Лэнси и пастор Фрай, о котором здесь уже слагали трубадурские песенки. Он не обижался, раз услышав, как один из менестрелей напевает песенку о славном победителе ящера, что «…храбр был и ящера утопил…». Мистер Лэнси все еще в восторге был от обычаев подземного мира, от помпезной роскоши королевы, от которой глаз не отвести. И все были расслаблены и спокойны, кроме пастора, которому накануне пришлось исповедать соотечественников своего мира. С канцлером у них не заладился разговор, сэр Чарльз попросту выгнал наглого священника, а вот леди Шерон плакала в жилетку пастору, каялась в своих грехах и все еще хотела жить, но Фрай утешил ее святым писанием, и дама легла успокоенная его голосом. Напоследок, она попросила поцеловать его в щеку, и чтобы он не держал на нее зла за все, что она непредумышленно сотворила ему. Они расстались друзьями. Но теперь его душу обуяла некоторая печаль, и если бы не светлый образ печальной Фрейлин, то Фрай мог наделать кое-каких глупостей во спасение леди Шерон. Но он стоял и сожалел о душе, которая имела шанс исправиться, но пошла по опасной дорожке.

Двух главных подозреваемых вывели первыми, остальных Филадельфия разрешила отпустить, заключив их под домашний арест, но этих она хотела видеть лично. Сэр Чарльз и леди Шерон были одеты в простые суконные наряды, но приведены в порядок, чтобы предстать перед судом в подобающем виде. Горделивой некогда шпионке одели косынку, и она теперь походила на прилежную послушницу, вот только выражение ее глаз хранило прежнее величие. Бывший канцлер смотрел на всех свысока, будто смеялся над этими людишками, что вознамерились судить его. Это он высказал открыто еще накануне.

Когда королева прибыла и взошла на свое почетное место, все стоя дожидались ее жеста, только тогда расположились на свои места; обычный люд приветствовал ее свистом и Филадельфия величаво всем помахала. Узников усадили на стулья с высокими спинками, привязав к подлокотникам запястья, так они не могли нанести вред венценосной монархине. Все выглядело очень благородно, вот только леди Шерон напоследок пустила слезу.

— Итак, ваше величество, — заговорил главный колдун, — перед вами те самые заговорщики, которые вознамерились вас похитить, но были остановлены силами моего отряда, — при этом подземные жители освистали похитителей-неудачников.

— Пусть расскажут мне честно, как хотели добиться с помощью моего бедственного положения удовлетворения своей корысти.

— Вам слово, Брэдли и леди Шерон, — Бран Тар отступил на два шага назад, чтобы не препятствовать в разговоре с королевой и ее узниками.

Графиня начала ерзать на стульчике под пристальным взглядом монарших очей, королева могла эффектно быть устрашающей, если считала это единственным способом выудить правду из ее вассалов, и даже теперь она сохраняла ледяное выражение лица: