Роджер Желязны - Рыцарь Теней

Что… это? — спросил я.

Что-то ужасное, — ответила Фракир, — превышающее мои способности оценивать уровень опасности.

Я сжал рукоять клинка и проверил заклинания, которые по-прежнему были развешаны вокруг меня. Не успел я сделать что-либо еще, как внушающее страх ощущение чьего-то присутствия заполнило часовню. Ощущение столь могущественное, что я посчитал неразумным вытаскивать меч или пускать в ход заклинания.

Обычно в таких случаях я призывал Знак Логруса, но сейчас этот путь был закрыт для меня. Я попытался откашляться, но звук не прошел. Затем в самой сердцевине света началось движение, сходящееся…

Фигура Единорога, словно Блейковский Тигр, пылая, обрела форму, столь мучительную для глаза, что я не выдержал и отвернулся.

Я перевел свой взгляд на густую, холодную черноту, но и там моим глазам не было отдыха. Что-то шевелилось внутри этой тьмы, и оттуда донесся звук — словно металлом скребли по камню. Сопровождался скрежет могучим шипением. Земля задрожала вновь. Изогнутые линии потекли вперед. Еще до того, как сияние Единорога оттенило очертания внутри этого глубочайшего мрака, я понял, что это голова одноглазого змея, частично вползшего в часовню. Я перевел взгляд в точку между ними, улавливая каждого своим периферийным зрением. Все же лучше, чем пытаться смотреть в обе стороны одновременно. Я почувствовал на себе их пристальные взгляды, Единорога Порядка и Змея Хаоса. Ощущение было малоприятное, и я пятился, пока не уперся спиной в алтарь.

Они проникли еще чуть дальше в глубь часовни. Голова Единорога была опущена, рог направлен точно в меня. Язык Змея стремительно вылетал из пасти, и тоже в моем направлении.

— Э-э, если кто-то из вас желает эти доспехи и прочий хлам, — отважился я, — я, конечно, не возражаю…

Змей зашипел, а Единорог подняла копыто и уронила его, расколов пол часовни: изломанная трещина росчерком черной молнии пробежала ко мне и остановилась у моих ног.

— С другой стороны, — заметил я, — этим предложением я не предполагал оскорбить Ваши высокопреосвященства…

Ну вот, опять неправильно, — вяло вставила замечание Фракир.

Скажи мне тогда, что правильно, — сказал я, мысленно пытаясь сделать это вполголоса.

Я не… Ой!

Единорог встала на дыбы; Змей взметнулся вертикально. Я упал на колени и уставился в пол, их пристальные взгляды каким-то образом стали причинять физические мучения. Я затрепетал, а все мышцы заболели.

Тебе предложено, — перевела Фракир, — играть в эту игру по установленным правилам.

Я не знал, откуда взялся в моем характере металл. Но я поднял голову и повернул ее из стороны в сторону, посмотрев вначале на Змея, затем на Единорога. Хотя глаза мои слезились и болели, словно я смотрел прямо на солнце, я сумел сделать это.

— Вы можете заставить меня играть, — сказал я, — но вы не можете заставить меня сделать выбор. Моя воля — это моя воля. Я буду охранять эти доспехи всю ночь, как мне приказано. Утром я пойду дальше без них, так как принял решение не надевать их.

Без них ты можешь умереть, — сообщила Фракир, скороговоркой синхронного переводчика.

Я пожал плечами.

— Если этот выбор мой, то из вас я не выбираю никого.

Порыв ветра налетел на меня, горячий и холодный, похожий на космический вздох.

Ты выберешь, — передала Фракир, — осознаешь ли ты выбор или нет. Все выбирали. Тебя просто спрашивают, чтобы формализовать твой выбор.

— Что в моем случае такого особенного? — спросил я.

Вновь ветер.

Твое наследие — двойное, соединенное с великой мощью.

— Я никогда не хотел никого из вас иметь своим врагом, — заявил я.

Хорошо, но недостаточно, — дошел ответ.

— Тогда уничтожьте меня сейчас.

Игра уже началась.

— Тогда пусть она продолжается, — ответил я.

Мы недовольны твоим отношением.

— Vice versa, — отозвался я.

Последовавший удар грома лишил меня сознания. Я почувствовал тогда, что мог позволить себе всю прямоту, и для этого была причина — сильное подозрение, что игроков для такой игры найти не так-то просто.

Я очнулся, распростертый на груде наколенников, кирас, латных рукавиц, шлемов и прочего добра, и у всех у них были углы и выпуклости, большая часть которых вонзилась в меня. Я понимал это постепенно, потому что тело мое почти целиком онемело.

Привет, Мерлин.

Фракир, — отреагировал я. — Долго я был в отключке?