Роджер Желязны - Рыцарь Теней

Затем ты надеваешь доспехи, берешь оружие и двигаешь дальше на следующий этап.

Я подавил зевок.

Ты знаешь, я не думаю, что из этого хлама мне нужен даже ремешок, — сказал я затем. — Я не люблю доспехов и доволен раздобытым мечом.

Я похлопал рукой по рукояти. На ощупь она была странной, но я и сам чувствовал себя странно.

Почему бы нам не оставить всю эту кучу на месте и не двинуть на следующий этап прямо сейчас? И, кстати, что это за следующий этап?

Точно не знаю. Логрус скинул мне информацию таким образом, что она появляется в нужный момент, не раньше. Об этом месте я не знала до тех пор, пока не увидела вход.

Я потянулся и сложил руки на груди. Прислонился спиной к стене. Вытянул ноги и сложил их крест-накрест.

Значит, мы застряли здесь до тех пор, пока что-то не произойдет или же ты не получишь нового внушения?

Верно.

Разбуди меня, когда это произойдет, — сказал я и закрыл глаза.

Сразу же подергивание на запястье, от которого даже больно стало.

Эй! Тебе нельзя этого делать! — сказала Фракир. — Суть как раз в том, что ты всю ночь не спишь и сторожишь.

И довольно дерьмовая суть, — отозвался я. — Я отказываюсь играть в эту глупую игру. Если кому-то понадобится это барахло, я отдам его за хорошую цену.

Ну и спи, если хочешь. Но что, если кто-то придет и решит, что вначале из этого расклада лучше вынуть тебя?

Для начала, — ответил я, — я не верю, что кто-то заинтересуется этой кучей средневекового старья, если только он не фанатеет с него, — и потом, предупреждать меня об опасности — твоя работа.

Айе, айе, капитан. Но это место такое странное. Что, если оно как-то ограничивает мою чувствительность?

Вот теперь ты и впрямь меня достала, — сказал я. — Тогда тебе придется импровизировать.

Я задремал. Мне снилось, что я стою внутри магического круга и разные твари пытаются добраться до меня. Но стоило им коснуться барьера, как они трансформировались в переводные картинки, персонажи из мультфильмов и быстро выцветали. Кроме Корвина из Янтаря, который слабо улыбнулся и покачал головой.

— Рано или поздно тебе придется выйти, — сказал он.

— Тогда пусть это будет поздно, — ответил я.

— А все твои проблемы по-прежнему никуда не денутся и будут там, где ты их бросил.

Я кивнул.

— Но зато я отдохну, — ответил я.

— Вот и договорились. Удачи.

— Спасибо.

Затем этот сон распался на беспорядочные картинки. Кажется, я помню, что немного погодя стоял вне круга, пытаясь придумать способ попасть обратно внутрь…

Я так и не понял, что же меня разбудило. Вряд ли это был шум. Но я вдруг насторожился, поднялся, и первое, что я увидел, был карлик-дварф с лицом в крапинку, неподвижно лежащий, изогнувшись, около груды доспехов, руками он сжимал свое горло.

— Что происходит? — попытался сказать я.

Но ответа не было.

Я подошел и встал на колени возле низкорослого парня с большущими плечами. Кончиками пальцев я поискал пульс на сонной артерии, но не нашел. И в этот момент мне защекотало запястье, и Фракир — переходя из видимой фазы в невидимую и обратно — вновь вступила со мной в контакт.

Ты вывела из игры этого парня? — спросил я.

Затем дошла слабая пульсация.

Самоубийцы сами себя не душат, — ответила она.

Почему ты меня не разбудила?

Тебе нужно отдохнуть, а с этим я могла управиться сама. Хотя эмпатически мы связаны слишком сильно. Извини, что разбудила.

Я потянулся.

Сколько я спал?

По-моему, несколько часов.

Мне как-то жаль, что так получилось, — сказал я. — Эта груда металлолома не стоит чьей-то жизни.

Теперь стоит, — ответила Фракир.

Верно. Теперь, когда этот кто-то умер за этот хлам, ты получила весть, что нам делать дальше?

Дело немного прояснилось, но не достаточно, чтобы действовать. Нам нужно остаться тут до утра, чтобы я была уверенней.

Есть у тебя информация о наличии поблизости еды или питья?

За алтарем должен быть кувшин с водой. И каравай хлеба. Но это на утро. Тебе положено в продолжение всей ночи поститься.

Это — только если я все приму всерьез, — сказал я, поворачиваясь к алтарю.

Я сделал два шага, и мир начал расползаться по швам. Пол часовни задрожал, и я услышал первые звуки со времени моего прибытия в этот край; тяжелый рокот и скрежет раздались где-то на огромной глубине подо мной. В воздухе этого лишенного цвета мирка полыхнуло многоцветье, полуослепив меня интенсивностью красок. Затем цвета пропали, и комната разделилась. У той арки, через которую я вошел, белое сияние становилось все сильнее. Мне пришлось поднять руку и заслонить от него глаза. Напротив сгустилась полная тьма, скрывая три дверных проема в той части стены.