Роджер Желязны - Рыцарь Теней

Я лежал, дрожа и зажмурившись, наверное, с полминуты. Я чувствовал, что в любую секунду что-то может взять меня за задницу — если только я не замру и не попытаюсь прикинуться булыжником…

Тишина была глубочайшей; когда я открыл глаза, свет исчез, а очертания входа в пещеру остались неизменными. Я медленно поднялся на ноги и еще медленнее двинулся вперед. Знака Логруса не было, и по каким-то причинам, которые я не мог постичь, мне не хотелось вновь вызывать его. Внутри пещеры ничто не указывало на то, что там что-то произошло, — только мои стражи пропали.

Я шагнул внутрь. Одеяло по-прежнему лежало там, где упало. Я протянул руку и потрогал стену. Холодный камень. Взрыв, должно быть, грохнул на каком-то другом уровне реальности. Мой костерок еле теплился. Я вновь оживил его. Но единственное, что я увидел сейчас при свете и чего не заметил раньше, была моя разбившаяся кофейная чашка.

Я оставил руку на стене. Оперся на нее. Через некоторое время диафрагма моя неудержимо напряглась. Я засмеялся. Не знаю, с какой стати. Груз всего, что случилось после тридцатого апреля, обрушился на меня. Единственными альтернативами смеху могли быть либо битье себя в грудь, либо вой.

Я думал, что мне известны все игроки в этой запутанной игре. Льюк и Джасра теперь вроде были на моей стороне — вместе с моим братом Мандором, который постоянно присматривал за мной. Мой сумасшедший брат Джарт жаждал убить меня и пребывал в союзе с моей бывшей возлюбленной Джулией, которая, похоже, тоже не слишком-то доброжелательно расположена ко мне. И еще тай’ига — демон-сверхзащитник, вселившийся в тело сестры Корал, Найды: ее я оставил в Янтаре спать под заклинанием. Наемник Далт — я только сейчас сообразил, что он вдобавок еще и мой дядя, — свалил с Льюком непонятно почему и с какими целями, после того как вздул того же Льюка в Ардене на виду у двух армий. Он вынашивал опасные для Янтаря замыслы, но военных сил хватало только на то, чтобы проводить редкие вылазки в партизанском стиле. И затем Колесо-Призрак, мой кибернетический банкомет и механический полубог из низшей лиги, который, похоже, завершил развитие от торопливой маниакальности до вдумчивой паранойи, — и я не имел абсолютно никакого понятия, куда он отсюда направился, но по крайней мере он оказывал некое сыновнее почтение, смешанное с общепринятой детской трусостью.

Этого уже хватало по горло.

Но вот эти самые свежие проявления, кажется, свидетельствовали о том, что в этой игре участвует еще что-то, и это «что-то» хотело уволочь меня еще куда-то, совсем в другую сторону. Я вспомнил заверения Призрака, что это нечто — достаточно могуче. Я понятия не имел, что оно представляло собой в действительности. И не имел желания доверяться ему. Это сильно затрудняло понимание.

— Эй, малыш! — донесся хорошо знакомый голос откуда-то со склона. — Трудновато тебя отыскать. Вечно тебя нет на месте.

Я быстро повернулся, шагнул вперед и уставился вниз.

Вверх по склону с трудом поднималась одинокая фигура. Крупный мужчина. Что-то вспыхивало возле его шеи. Было слишком темно, и черты лица было не различить.

Я отступил на несколько шагов, творя заклинания, которые могли бы восстановить моих взорванных стражей.

— Эй! Не убегай! — воскликнул человек. — У меня к тебе разговор.

Стражи упали на место, а я вытащил клинок. Держал я его в правой руке острием вниз и повернулся, скрыв от взгляда со стороны входа в пещеру. Вдобавок я приказал Фракир невидимкою свисать с левой руки. Второй призрак был сильнее первого, что и позволило ему пройти мимо моих стражей. Если третий окажется сильнее второго, мне понадобится весь мой арсенал.

— Да? — откликнулся я. — Кто ты и что хочешь?

— Дьявол! — услышал я произнесенные им слова. — Да вообще-то никто. Просто твой предок. Мне нужна кое-какая помощь, хотя мне и не нравится выносить сор из семьи.

Должен признать, что когда фигура достигла зоны, которую освещал свет от костра, то оказалась очень хорошей имитацией принца Корвина из Янтаря, моего отца, укомплектованной черными плащом, сапогами и штанами, серой рубашкой, серебряными запонками и пряжкой — и даже серебряной розой, — и он криво улыбался, как иногда улыбался настоящий Корвин, рассказывая мне свою историю, давным-давно… Я почувствовал, что у меня внутри все сжалось. Я хотел узнать отца получше, но он пропал, и мне так и не удалось отыскать его. И вот теперь эта тварь — чем бы она ни была — натянула на себя эту маску… Мне очень не понравилась столь явная попытка манипулировать моими чувствами.