Год дракона (СИ)

Колкость уже созрела у меня на языке, но я сдержался: я ведь сам вчера выбрал тактику усыпления бдительности. Не перечить, не вызывать раздражения. Потакать всем дурацким замыслам брата, чтобы лучше понять природу его недуга. Поэтому я взял себя в руки и пробурчал:

– Я не люблю татуировки. Можно я сделаю ее где-нибудь на ноге или в другом неприметном месте?

– Теоретически – можно, но если враг будет видеть ее, то задумается, нападать или нет. Туловище как раз самая приметная часть тела. К тому же, не дай бог, конечно, но руку или ногу ты можешь потерять, и тогда твоя душа лишится защиты.

– Хорошо, убедил. Но я могу сделать наколку не на груди, а, скажем, на спине? Не хочу каждый день видеть ее в зеркале.

– Можно и на спине, – пожал плечами Вовка и куском хлеба стал собирать растекшийся по тарелке желток.

Минуту или чуть больше мы ели в тишине, но брата она, видимо, тяготила, потому что он вытянул вперед руку, чтобы я мог лучше разглядеть рисунок на его правом предплечье:

– Такую тебе тоже придется сделать. Это магический символ. Поскольку одного оружия в борьбе с тварями мало, время от времени необходимо прибегать к услугам магии. Заклинания, которые ты выучишь, будут храниться под этим знаком, а он, соответственно, будет усиливать их действие.

До сего момента мне казалось, что у брата на руке вытатуировано что-то из армейского фольклора. Мужчины в армии любят украшать свои тела изображением оружия, каких-нибудь животных и техники. Вот и на Вовкиной татуировке был обоюдоострый клинок, рукоять которого раздваивалась кверху и переходила в морду неведомого монстра с витиеватыми рогами. Правда, картинку можно было истолковать двояко. Например, что на предплечье изображено чудовище с высунутым языком-кинжалом.

– Это древний знак Воина. Он усиливает боевые качества, – с неподдельной гордостью пояснил Вовка.

– А я думал, что боевые качества десантуры усиливает водка и мат, – не сдержался я.

– Мне нравится твой подход!

– Я вообще-то иронизирую над тобой.

– Мне нравится твоя ирония. По крайней мере, ты не сбежал, – Вовка развел руками. – Ты готовишь завтрак и говоришь со мной. Черт возьми, мне нравится твой сарказм, твой нигилизм и любопытство! Но когда мы поедем за Максиком – вот там будут вилы.

Его слова резанули меня по сердцу: Максик! Чужая семья, чужая страна. И если я смог пережить разлуку с братьями, потому что помнил их, думал о них каждый день и мечтал о встрече, то семилетний ребенок вряд ли будет жить воспоминаниями. Новые друзья, новые родители наверняка быстро вытеснили из его памяти и меня, и Вовку, и даже маму с папой.

========== Визит следователя ==========

Наверняка в дирекцию казино можно было попасть через залы, но охранник повел гостя иным путем. По расположению двери, которая выходила на небольшую, в пять машин, парковку, по извилистому коридору с пятнами одинаковых дверей без табличек Семенов понял, что это путь предназначался исключительно для экстренного отхода владельцев в случае опасной ситуации. Парковка у черного выхода охранялась и имела выезд на улицу, а оттуда вариантов бегства было как минимум три.

Сопровождающий молчал, тяжело ступая по керамогранитным плитам коридора. Его блестящие остроносые ботинки цокали, видимо, каблуки уже изрядно поизносились, раз начали выступать гвозди. Левой ногой охранник цокал сильнее, чем правой, что явно указывало на какие-то проблемы с тазобедренными суставами.

Семенов мотнул головой, отгоняя эти мысли: опять эта ненужная информация забивает голову! Впрочем, работа научила, что любая информация оказывается нужной в тот или иной момент.

Наконец, цокающий охранник достиг небольшого квадратного холла, в одном углу которого имелось окно, а по диагонали от него располагалась массивная двухстворчатая и наверняка пуленепробиваемая дверь. Сопровождающий с неожиданным изяществом английского дворецкого открыл одну створку, приглашая гостя внутрь. Семенов вошел и сразу почувствовал себя неловко. Не стеснительно, не смущенно, а именно неловко, словно его позвали на чай, а он пришел положить конец чьей-то империи. У него всегда возникало такое чувство, когда он посещал места, где нарушали закон, но прекратить это пока не было возможности. Семенов решил, что так, наверное, чувствуют себя начинающие диверсанты, которых засылают на разведку. Враг ничего не подозревает и, возможно, даже радушно принимает посланца, а тот высматривает слабые стороны противника, чтобы по ним ударить.