Год дракона (СИ)

Прибор загудел, как реактивный самолет, – и непонятная сила рванула меня изнутри. Все тело пронзила невыносимая боль, от которой я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Мне казалось, что кто-то невидимый подцепил крюком все мои жилы, органы, мышцы и тянет наружу. Я сжал зубы, инстинктивно сопротивляясь этой силе. Борьба длилась с минуту, может, больше, но мне показалось, что я целую вечность сопротивляюсь смерти. Наконец, прибор умолк. Крюк, вырывавший мои внутренности, тоже исчез. Настя отступила на шаг, впервые на ее лице появилась тень эмоции – легкое недоумение.

– Я же сказал: кишка тонка! – засмеялся я, хотя мой смех больше походил на кашель.

– Как такое возможно?

– Идешь на медведя – бери калибр побольше.

Настя медленно приблизилась. Эллог слегка отстранился от нее и принялся исследовать мою грудь, спину и руки несколькими щупальцами. Видимо, отвлекшись на меня, он потерял контроль над пленницей, потому что пелена спала с ее глаз, и я увидел в них леденящий ужас. Мы с Настей находились так близко друг от друга, что мне казалось: этот ужас вот-вот перекинется на меня. Мне было больно видеть, как ее глаза наполняются слезами и отчаянием.

– Спаси меня, – одними губами прошептала девушка, но тут же ее лицо снова стало непроницаемым: эллог вернулся к управлению.

– Ты запер свою душу замком, – сообщил он голосом пленницы. – Думал, я не догадаюсь?

– Да, была такая мысль, ведь умом ты не блещешь.

– Любой замок можно сорвать! – Настя взяла кочергу и сунула в огонь. – Я выжгу дыру на месте элебета, и тогда ты станешь моим.

– Не надорвись только, – я почувствовал, как нагревается крюк. Еще немного – и мои путы начнут подсыхать. – Жаль, что эллоги несъедобны для драконов, иначе я бы уже с хрустом жевал тебя, гнида.

– Пока греется палка…

– Она называется «кочерга», – перебил его я.

– Не важно! Пока она греется, я составлю список того, на что потрачу заработок от твоей души.

– Ты делишь шкуру неубитого медведя.

Эллог, не выпуская Настю, отстранился от нее и застрекотал, как сверчок. Его подельник, который болтался все это время под потолком, отвечал таким же стрекотом. Пока они переговаривались, Настя снова посмотрела на меня с отчаянием. Мне хотелось ее подбодрить, но произносить что-то вслух было опасно, поэтому я только подмигнул. Девушка закрыла глаза, из-под ее ресниц выскользнула слеза. Я почему-то вспомнил детдом – ощущение, что ты бесправный и беззащитный пленник. Не знаю, как с этим справлялись другие сироты, но меня от самоубийства удерживало только желание встретиться с Вовкой. Если бы мне, как Максику, сказали, что брат погиб, я бы повесился в тот же вечер.

Закончив переговоры, эллог снова захватил Настю, приблизился ко мне и сорвал с меня футболку:

– Думаешь, если элебет у тебя на спине, то его никто не найдет? – девушка обошла меня сзади и провела рукой между лопаток. Если бы не данная обстановка, я бы сказал, что это было даже приятно.

– Туда редко кто заглядывает.

– И никогда больше не будут. Мертвые драконы не интересны, – Настя направилась к камину.

Это был момент истины. Я сконцентрировался, собрал все свои силы в одну точку – в солнечном сплетении – и совершил огненный выстрел. Поскольку руки у меня были связаны, то огненной стрелы не получилось. Но вместо нее камин вспыхнул так, словно в него плеснули бензина. Настя в страхе шарахнулась чуть ли не к противоположной стене. Второй эллог тоже мгновенно перебежал по потолку подальше от камина.

– Смелее, гад! Без этой палки тебе не выжечь на моей спине дыру, а без дыры – не видать тебе моей души, – издевался я.

– Я прикончу тебя! – в глазах девушки появилось что-то наподобие презрения.

– Элебет перенесет мою душу в другой мир, как только тело перестанет функционировать.

Настя махнула рукой, и второй эллог вышел из комнаты, но через полминуты вернулся. В его щупальце был кинжал с узким лезвием. Девушка выхватила оружие и молниеносно всадила его в мою левую ключицу:

– Зови своих!

Я задохнулся от боли. В глазах на несколько мгновений потемнело, но мне хотелось погеройствовать перед девушкой, потому что она, хоть и была во власти пришельца, слышала, видела и осознавала все, что происходит. Я с трудом улыбнулся и выдохнул:

– Ты думаешь, у моих сородичей нет элебета?

– Зови! – пленница повернула рукоятку кинжала.

На сей раз от боли я зарычал. Все мои силы ушли на то, чтобы остаться в сознании. Терять нить происходящего было нельзя, потому что крюк уже достаточно нагрелся и веревки должны были вот-вот лопнуть.