Год дракона (СИ)

– Лопатой? – хихикнул брат, и мне пришлось молниеносно выхватить «Анаконду», которую мне пару месяцев назад презентовал Вовка.

– Ясно, – сдержанно улыбнулся Максик. – Так я пойду?

– Иди.

Он развернулся и неспеша зашагал на восток. Я проводил его взглядом и надел перчатки: копать придется много, так что ладони надо беречь.

К моей радости, подмерз только верхний слой почвы. Стоило копнуть поглубже, как лопата добиралась до еще теплой и потому рыхлой земли. Это сильно облегчало выкорчевывание, и через час я уже перепотрошил полполяны, а посему решил отдохнуть. Сел на поваленное дерево, возле которого кучкой складывал собранный донник. Чтобы дать отдохнуть спине и рукам, я принялся очищать корни от земли и срезать с них засохшие стебли. За такой механической работой лучше думалось, и я размышлял над причиной рисунков Максика. Раньше он рисовал воинственных драконов, но при этом каждое его изображение было лишь изображением. Теперь же за каждым мертвым драконом я чувствовал реальную историю. Помнится, после ритуала Вовка сказал, что они с Шу передали мне всю информацию о наших предках. Возможно, это так и было, но она, эта информация, видимо, хранилась где-то очень глубоко, потому что я не мог извлечь ее по первому требованию, как, например, таблицу умножения. А Максик, видимо, смог. Причем у него получилось извлечь самые трагичные и жуткие моменты истории драконов.

Вдруг странное чувство заставило меня оторваться от размышлений: в лесу за моей спиной находился кто-то еще. И он наблюдал за мной. Вовка учил не показывать, что слежка обнаружена.

– Если они увидят, что ты их заметил, они затаятся и вынудят тебя паниковать, – говорил он. – А если ты не покажешь, что заметил преследователей, то сам сможешь наблюдать за ними и заставишь играть по своим правилам.

Вот и я сейчас продолжал счищать землю с кореньев, прислушиваясь к передвижению за моей спиной. Это было не так просто сделать, потому что противник двигался бесшумно, скользил между деревьями, словно тень. В какой-то момент мне стало казаться, что нет никакого наблюдателя, а его перемещения – лишь игра воображения. Но я убедился в обратном, когда незнакомец рискнул приблизиться. Видимо, он задел ветку, потому что в десяти шагах за моей спиной осыпалась пригоршня листьев.

Я с сожалением взглянул на лопату. Расстояние до нее было в два раза больше, чем до невидимого преследователя. У меня, правда, под курткой был еще кольт, но стрелять в лесу означало привлечь к себе постороннее внимание. Я решил применять огнестрельное оружие лишь в случае экстренной ситуации. В руках у меня был только короткий нож – не самое удобное оружие для боя, потому что придется подпускать противника слишком близко. Лопата же давала больше свободного пространства и увеличивала маневренность. Однако противник не намеревался шутить: я чувствовал, что он готовится к прыжку. Воздух позади меня сжался пружиной, как будто незнакомец хотел использовать ее для броска. Мне следовало нанести упреждающий удар. Я медленно, чтобы противник не разгадал мои планы, положил очищенный корень на землю, потянулся – и тут же вскочил, выхватив «Анаконду». Но мне не дали даже развернуться в сторону леса: какая-то неведомая сила выбила кольт у меня из рук. В этот момент я струхнул, потому что не увидел перед собой никого. Я не чувствовал запаха нападавшего, не слышал его движения, не улавливал ничего такого, что помогло бы мне сориентироваться в битве. Поэтому следующий удар я пропустил. Что-то толкнуло меня в грудь с такой силой, что я свалился на землю, правда, тут же вскочил, заметив краем глаза черную тень справа. Но тень-то была справа, а удар мне нанесли слева – чем-то твердо-мягким, как резиновая дубинка. И упасть на этот раз не дали: схватили сзади за куртку, рванули назад. Я же, напротив, ринулся в противоход, выдернув руки из рукавов, кувыркнулся вперед и схватил лопату. Противник по-прежнему был невидимым, к тому же после моего маневра затаился. Я, медленно переступая, продвигался к упавшему пистолету, продолжая контролировать пространство вокруг себя. Я готов был среагировать на малейшее движение, на едва уловимый шум, но в лесу было так тихо, словно я оглох.

И вот новая атака – из ниоткуда, будто прямо из воздуха, на меня вылетела тень, похожая на большое одеяло. Я видел ее одну секунду – и она исчезла, но в следующее мгновение снова сбила меня с ног. Однако лопату я не выронил. Встав на ноги, я стал крутить ее, как дирижер оркестра барабанщиков – жезл, не позволяя тени подобраться ко мне. Я не знал, что за тварь на меня напала, а потому не мог принять нужную тактику, и этим я бой проиграл. Я хотел добраться до пистолета одним броском, но вдруг услышал позади едва уловимый звук – как будто разомкнулись губы. Я резко обернулся – и тут же мне в основание шеи вонзился шип. Он был маленький, не более сантиметра, но поскольку выпустили его с большой скоростью, то он вошел в меня целиком, заражая кровь ядом. Через пару секунд у меня зашумело в голове, ноги и руки налились свинцом. Я снова заметил тень, попытался отогнать ее взмахом лопаты, но не смог устоять на ногах. Упал я неудачно – на лопату, поэтому, когда нападавший схватил меня за куртку и поволок в лес, острый край полотна порезал мне правое бедро. Я очень смутно чувствовал боль, словно находился под действием местной анестезии. Впрочем, это ощущение распространялось на все мои конечности и на гортань. Я с трудом мог глотать, а голосовые связки вообще атрофировались. Перед глазами у меня плыл туман, который становился все гуще и гуще. Последнее, что я помнил – как мне связали руки и ноги и, подвесив на жердь, как какого-нибудь подстреленного кабана, потащили прочь с места сражения. Я лишь надеялся, что достаточно сильно поранил ногу, чтобы Максик смог найти меня по каплям крови.