Игра отражений (СИ)

— Так! Стоп! Теперь не понимаю я, — возмутилась Кристина.

— Она имеет ввиду, что наша дочь должна будет принять сан королевы малефис, — пояснил Нико.

— Что??? И… И что это означает?

— Как и для нейрисс, моему народу нужно знать, что у него есть тот, кто несет в себе кровь прародительницы. Это как королева у пчел.

— То есть, никаких обязательств, ничего такого?

— Передать кровь по наследству. Королева — гарант того, что народ не вымрет. Пока она живет, малефис могут рожать детей.

— Королева родится впервые за сто лет, — печально подтвердила малефис.

— То есть, она обязана будет оставаться в Сагранзе?

— Нет, не обязана. Это было бы предпочтительно, но не обязательно. Главное, что она есть.

— Хорошо. Мне надо что-то сделать?

— Просто лечь и расслабиться.

Кристина опустилась на кровать, было немного страшно. Доминико тут же сел рядом, переплел пальцы с ее пальцами.

— Ничего не бойся, я рядом. Тебе не будет больно.

Малефис подошла с другой стороны, села на край и возложила ладони на живот Кристине. И запела, низко, выводя мелодию без слов, идущую откуда-то из глубины ее тела. Кисти ее рук, тонкие, когтистые пальцы, хрупкие запястья окутал зеленоватый, как солнце сквозь листву, свет. Он распространялся, и вскоре все тело от груди до середины бедер Кристины было скрыто им, как коконом. Нико ощутимо напрягся, застыл без движения, плотно сжатые губы побелели. Кристина сжала его пальцы:

— Я тоже могу потерпеть. Правда.

Он только мотнул головой. В широко распахнутых глазах расширились зрачки, почти скрывая радужку. Дыхание стало прерывистым, тяжелым. Он прикусил губу, из-под острого кончика клыка тут же показалась кровь.

— Нико… Не изводи себя.

— Нет. Это… — голос сорвался, он сгорбился, прижимая свободную руку к животу.

— Что такое, Нико?

— Все хорошо. Тс-с-с.

На висках выступила испарина, смуглая кожа побледнела. По телу пробегала крупная дрожь.

— Еще долго? — обратилась Кристина к малефис.

Та не ответила, пребывая в каком-то трансе. Выглядела она, пожалуй, похуже Доминико — ее энергии в преобразование уходило тоже немало. Пришлось крепче держать мужа за руку и ждать.

Первое, что изменилось, и Кристина это заметила — ее живот, бывший еще недавно совсем чуточку выпуклым, увеличился, ненамного, но для нее заметно. Пение малефис стало громче, но и надрывнее, будто ей не хватало воздуха и сил. Она уже казалась полупрозрачной, как призрак. Доминико осунулся, тяжело задышал, приоткрыв истерзанные губы. И свет стал гаснуть, впитываясь в тело Кристины, как туман.

— Все? — пискнула Кристина, разглядывая живот.

— Да-а, — выдохнул Доминико.

Малефис же попросту рухнула на пол и осталась лежать без движения. Юноша, покачиваясь, поднялся и обошел кровать, наклоняясь к ней.

— Что ты сделала? Зачем?

Женщина слабо улыбнулась:

— Ты им нужен, а моя жизнь ничего не стоит. Теперь дети будут… Королева…

— Не смей, слышишь? — Нико опустился на колени, потряс ее за плечо.

— Так нужно, — прошелестела мале.

— Как тебя зовут?

— Миель… — нежно прозвучавшее имя стало последним словом малефис. Она уронила руку, которой касалась руки Доминико и растаяла, как утренний туман.

— Она… Она умерла?

— Она отдала всю себя ради того, чтобы создать тело для нашей дочери, — кивнул Нико.

Кристина прижала ладонь к животу:

— Но… Как же так. Она не сказала, что ей придется умереть.

— Это была ее цена. Такой расход сил в разгар зимы… — Доминико сел на постель и принялся успокаивающе поглаживать жену по волосам.

— И все ради того, чтобы у малефис была королева.

— Ради того, чтобы малефис смогли выжить, — кивнул юноша.

— Нужно сделать что-то, чтобы ее жертва не была забыта. Может быть, дать второе имя дочери в честь Миель?

— Я хотел это предложить, — Нико улыбнулся и скривился: губы болели.

— Ложись, милый, я поищу заживляющую мазь.

— Ай, да само пройдет, — махнул рукой юноша, но послушно лег. Правда, ее не отпустил, обнимая. — Как ты? Не было больно?

— Нет, ничуть. Как ты? Очень плохо было?

— Ну, немного, — явно покривил он душой. Но жаловаться не собирался. — Только я теперь зверски голоден, Миель и из меня силу потянула, и спать хочется.

— Сейчас распоряжусь о еде, поешь и будем спать, — Кристина осторожно поцеловала мужа, едва касаясь искусанных губ, поднялась, позвав Джоанну. Та сразу же принесла с кухни поднос, ни о чем не спрашивая.

Доминико уснул, не доев кусок эскалопа, с вилкой в руке. А Кристине прибавилось мыслей о том, почему этот порывистый мальчик не позволил ей почувствовать даже толики боли, приняв ее всю на себя. Еще одно доказательство того, насколько он ее любит. Это грело сердце, очень грело. Она убрала еду, отняла у мужа вилку, укутала его и забралась под бок.