Алексей Кондратенко - Число начала

Боевики прекратили пальбу. Внезапно наступила пугающая тишина. Наемница притаилась и выключила фонарик. Свет, выхватывающий люк бельевой шахты, погас. Темнота охватила нас. Откуда-то с лестницы раздался отвратительный свист. По моей спине побежали мурашки. Свист смолк. Снова тишина. Мне становилось все страшнее. Я уставился на пепел, густо устлавший пол черной пеленой. Лорны не оживали.

Время потеряло свою стабильность и последовательность. Пара секунд застыла на век, болезненно запечатлевшись в раздраженном сознании затравленного ужасом человека.

Меня.

Катрина не двигалась, вслушиваясь в звуки, недоступные мне. Она что-то чувствует.

За окнами в небе беззвучно сверкнула молния.

Все это напомнило детский кошмар. Словно бы ты играешь в прятки, но ищут тебя не друзья, а монстр, живущий в темноте, которого нельзя победить. И ты должен спрятаться, притаиться, осознавая весь ужас вслепую, потому что смотреть страшно. И если монстр тебя найдет, то утащит в ночную тень, откуда никогда не выпустит.

Шаги громоподобно раздались издалека. Кто-то поднимался по лестнице…

Люди так не ходят.

Приближалось угроза, возможно, гораздо более страшная, чем лорны, и не менее опасная, чем вампиры. Нечто. Оно заберет меня. Оно заберет Катрину. Оно утащит в место, намного ужаснее ночной тьмы, и отнимет наши жизни.

Шаги становились громче. Кто-то приближался к четвертому этажу…

Раздавшийся короткий свист прозвучал в фойе. И снова лорны не восстали из пепла, не подчинились таинственному зову. В небе гулко прокатился гром.

Я повернулся к Катрине. Она подпрыгнула вверх, плавно пронеслась под потолком и мягко приземлилась рядом со мной.

— Тише! — прошептала она, схватив меня за руку и потянув за собой.

Шаги отчетливо раздались на четвертом этаже…

Катрина спешно направилась к люку. Из ее раны по-прежнему поднимался дым.

— Кто это сюда идет? — засовывая пистолет за пояс, сдавленным шепотом спросил я.

Ее лицо, на долю секунды обратившееся ко мне, омрачала тень мучений, доставляемых ей серебреной пулей. Глаза горели.

— Загонщик лорнов, — ответила наемница, открыв туго скрипнувшую дверцу в бельевую шахту.

— Кто?

— Моя жертва. Полезай сюда! Скорее.

— А как же ты? Я без тебя не уйду.

— Постарайся добраться до шоссе. Встретимся там, — Катрина бросила горящий взгляд в сторону фойе. — Марк, живее!

Запрыгивая в шахту ногами вперед, напоследок я взглянул в ту же сторону, куда смотрела встревоженная Катрина. В самое последнее мгновение перед тем, как перед глазами стремительно понеслась темнота, я увидел, что внезапно на стене в фойе, в прямоугольнике тусклого света, упавшего из окна во время очередной вспышки молнии, появилась большая трепещущая, как черная материя, тень быстро идущего сюда здоровяка. В руке он нес какое-то оружие, похожее на дубину или палку.

А потом всё мгновенно полетело вверх. Дух захватило! Ветер ударил в лицо. Крик едва не вырвался из горла, но мои внутренности словно вжались друг в друга, так быстро я скользил вниз. Стены узкой шахты неслись мимо меня в опасной тесноте. Ноги старался держать вместе, чтобы не зацепиться подошвами ботинок о стремительно мчащуюся темноту и не сломать кости. Рукоятка пистолета торчащего у меня из-за пояса, скрежетала о стенку шахты. Что-то полоснуло по моей руке, распоров рукав рубашки.

Внезапно издалека, с четвертого этажа коротко прозвучали выстрелы и тут же оборвались.

[1] Генерал Ратко Младич — сербский военный деятель, один из лидеров сербов во время распада Югославии, почитаемый многими сербами как герой. По требованию НАТО удерживаемый в тюрьме Гаагского Международного Суда по политическим причинам. Его поимка стала одним из условий вступления Сербии в ЕС, несмотря на гражданские протесты против его ареста, организованные в мае 2011 года и собравшие более 30 000 граждан.

Механизм иллюзии сработал !

БАХ!

— Аггх!

В меня что-то врезалось с оглушительным ударом. Правую ногу пронзила резкая боль. Тело сильно сотряслось. Меня дернуло вперед. Лбом я ударился о собственное колено. Вокруг по-прежнему оставалась темнота, но шахта закончилась. Потом все вокруг начало куда-то валиться в совершенно кромешной тьме, и вот я скатился через голову из бельевого контейнера к холодной стене, косо развалившись на полу.

Здесь в стылом воздухе сильно пахло сыростью. Пол был просто ледяным.