Алексей Кондратенко - Число начала

Я с разбегу врезался в колючие кустарники, стоящие стеной против меня.

Не пускающие живого на кладбище, ожившие от ветра колючие шипы на ветках дикой розы впились в мою кожу, рвали мою одежду, но я должен был скрыться от англичанина. Ветки обступили со всех сторон, плотно сошлись за спиной, и теперь их жалящие шипы были повсюду.

Позади просвистел выстрел. Беда! Сюда по полю бежали два вооруженных человека. С исступлением я бросился продираться между ветками.

Я словно плыл среди осколков стекла. Шипы царапали лицо, голову, резали пальцы и вонзались в кожу между пальцами. Я зажмурился и делал рывки вперед. Высохшие растения впились лишь глубже. Утопая в колючих терниях кровожадного кустарника, я разгребал ветки, а по телу стегали другие. Несколько шипов вонзились глубоко под ногти. Из пальцев заструилась кровь. Крик не удалось сдержать. С каждым уколом и царапиной кустарник будто пил мои силы.

Преследователи нагоняли. Я сделал еще рывок, шипы попали в рану оставленную когтями лорна, сделал еще рывок, и еще один, и еще. И, наконец, выскочил.

Но вдруг почувствовал, что за губу больно зацепилась иголка с веткой, тянущейся назад к кустарникам. Бесцеремонно я выдернул ветку из губы, простонав, и понесся дальше, зажимая исцарапанной рукой кровоточащий порванный рот.

Ветер донес хлопки очередных выстрелов.

Справа, слева, везде из земли вырастали одинаковые надгробья похороненных пациентов психиатрической лечебницы. Кладбище осветили вспышки молнии. Одна за другой, они резали небо над горизонтом со всех сторон одновременно и по очереди. Разные по яркости и цвету, они как взрывы на поле боя, сверкали и гремели ближе, дальше и прямо надо мной.

Снова раздались выстрелы. Оглянулся на бегу, но своих преследователей не увидел. Наверное, теперь они пытаются продраться через жалящие кустарники.

Это надолго. У меня есть немного времени.

Опасность еще сохранялась. Боевики могут всадить мне пулю в спину и из кустарников. Выстрел мог раздробить позвоночник или повредить ногу, что предопределило бы исход. Им нужен был алмаз, а не я. Обыскать мое мертвое тело было бы даже проще. В любом случае надолго в живых я не задержусь.

Шансов мало. Нужно преодолеть лес за кладбищем и добежать до шоссе.

Впереди темнели корявые очертания деревьев, а в стороне справа возле дороги появились в ряд стоящие дубы.

Я оглянулся. Выбравшись из кустарников, включив фонарики, мои преследователи бежали за мной. Они хорошенько отстали. Вдруг я больно налетел на надгробье и перелетел через каменную плиту. Земля, камни и пыль попали в раны.

Влажный дождливый ветер пронесся над ночными далями и взвыл над могилами, словно печалясь об усопших. Сейчас пойдет дождь, земля размокнет, превратится в грязь и мне уже не скрыться. За мной будут тянуться следы от ботинок, по которым меня легко догонят.

Я достал пистолет и сделал три выстрела из-за надгробной плиты. Это должно приостановить моих преследователей. Наприсяде ринулся вперед, через несколько могил к дороге, пролегающей от кладбища через лес. Сзади прозвучали ответные выстрелы. Громыхнул гром, вобрав в себя звуки пальбы. Ярким светом озарила все небо очередная молния. На мгновение все вокруг стало даже ярче, чем днем. Следом полил холодный дождь. Земля буквально зашипела под натиском сотен тысяч первых дождевых капель.

Я проскочил мимо пары могил, затем мимо еще нескольких, свернул у качающихся на ветру кустарников и теперь в полную силу понесся прочь по мокнущей дороге. Дождь смывал с лица кровь, заставлял дрожать от холода, но я не сбавлял скорости. Дорога под ногами за мгновения превращалась в грязь, в болото. А мощь дождя все нарастала. Блестящие мокрые стволы скрюченных точно в агонии деревьев мелькали один за другим, оставаясь позади.

Впереди сверкнула молния, осветив то, что двигалось в глубине леса. Сердце мое сжалось от испуга. Костяная рука ужаса сдавила горло. На фоне освещенных молнией деревьев я увидел высокий черный силуэт человека. Я испугался его, словно призрака, словно это был сам дьявол. Я резко остановился, но земля уплыла из-под ног и, поскользнувшись, упал навзничь. Плюхнулся спиной в ледяную грязь, противно облепившую раны, продолжая испуганно таращиться на величественно приближающуюся мрачную черную фигуру.

Холод страха завладевал моим телом и душой. Это точно не человек. Я узнал движения. Такие же, как у Катрины. Скользящие сквозь воздух. Слишком плавные. Слишком четкие.