Алексей Кондратенко - Число начала

Вампир удовлетворенно отшвырнула от себя тело, которым закрывалась от света. Она заметила движение сбоку и собралась броситься на врага, но вовремя поняла, что это всего лишь я. Она мгновенно посмотрела на меня недовольная тем, что я ослушался и вышел из укрытия.

Неожиданно из фойе на Катрину упал синий круг света. Оттуда же раздался одиночный выстрел. Плечо вампира пулей отдернуло назад. Ее хрупкое тело всколыхнулось, пальцы отпустили автомат, а ее ноги оторвались от пола. Вскрикнувшую и зашипевшую от боли Катрину отбросило на стену. Штукатурка под ней, растрескавшись, осыпалась облаком пыли, камней и осколками старой краски. Наемница упала на пол. Из ее плеча поднимались тонкие вьющиеся струи светлого дыма.

За окнами сверкнула вспышка за вспышкой яркая молния.

Всё замерло и утихло.

Я бросился к лежащей на полу Катрине мимо разорванного на две части тела боевика, мимо лорна с размозженным черепом, мимо лорна со множеством дыр от пуль, стараясь не смотреть на них всех, но вдруг резко затормозил, проехав подошвами ботинок по разлитой крови. Мне едва удалось удержать равновесие.

— Давайте обойдемся без лишних жертв, — послышался спокойный бархатный мужской голос из фойе, говорящий на безупречном английском, заставивший меня остановиться.

До Катрины было еще далеко бежать. Ей нужно как-то помочь! Она совсем не шевелится!

— Вы отдадите мне принадлежащий мне алмаз, — твердо продолжал звучать голос англичанина, — мы извинимся за доставленные Вам неудобства и мирно разойдемся. Или… мы все равно возьмем алмаз. Но возьмем его уже силой. Вам это ни к чему, голубка.

Он замолчал, и тишину нарушил мерный звук неспешных уверенных шагов. Дорогая кожаная подошва его ботинок звонко приближалась из-за угла.

Мое сердце заколотилось сильнее прежнего. Этот человек не должен меня увидеть! Мертвый, я уже не смогу помочь ни Катрине, ни себе. А если он меня увидит, вряд ли оставит в живых.

Я тихо прокрался к окну и присел на колено, забравшись под подоконник. Батарея немного скрыла меня.

Катрина все не шевелилась.

— Вам, вампирам с вашими аборигенскими верованиями в этот ваш сакральный артефакт, мой алмаз ни к чему, — голос приближался. — Забудьте про алмаз. Вашими устремлениями руководит лишь изъян, проявление вашей дикой первобытной природы. Нет никакого сакрального артефакта, на который вы бы имели право претендовать. Есть лишь редчайший минерал, принадлежащий мне. И я не позволю его украсть.

Откуда-то раздался странный, непонятный хруст.

— Вы, как и великие короли: вам все на свете подавай на золотом блюде, но ничего кроме кровопролития вам, лордокам, по-настоящему не нужно. Мы же, как простой народ, как смертные, нуждаемся в таких глупых вещах, как Знание. Именно во имя знания я отдал камень Вайнеру. Так прошу Вас, дорогая, отдайте мне мой камень, и мы не посмеем более мешать Вам проливать кровь и дальше, — иллюминат вышел из фойе, и теперь мне стало хорошо его видно. Это был легко шагающий поджарый мужчина с проседью серых волос, лет за пятьдесят. В превосходно скроенном дорогом костюме с шерстяным отливом, темно-сером с тонкими светлыми полосами. Воротник белой рубашки повязан атласным оливковым галстуком. Из-под брюк сверкали лаковые ботинки оксфорды. В его руке поблескивал длинный стальной ствол. Англичанин остановился в паре метров от лежащей на полу Катрины, нацелил пистолет ей в голову, но потом опустил его. — К чему нам эта бессмысленная вражда? Я бы мог убить Вас прямо сейчас. Мне не сложно, правда. Как Вы успели убедиться, пули в этом пистолете только с высоким содержанием серебра. Специально для Вас. Полагаю, Вы оцените эту привилегию. Должно быть, это чертовски больно, да? Серебро сильно жжет? — иллюминат сдержано посмеялся своим словам, а потом сделался очень серьезным. — Мне трудно принять факт человеческих смертей. Но с Вами у меня всё иначе. По правде говоря, я считаю, что миру стало бы легче без таких неукрощенных существ, как вы, не-мертвые. Но я человек широких взглядов. Мир такой, какой он есть. И я понимаю, что нам лучше сотрудничать, чем враждовать, — устало сказал он и помолчал некоторое время. — Вы же знаете, наш орден никогда не вмешивался в ваши дела. Как и вы в дела нашего ордена. И уверяю Вас, я не стал бы вступать в конкуренцию с лордоками, если бы не считал алмаз своей полноправной собственностью.

Снова прозвучал этот странный хруст. Это был тошнотворный неприятный звук. Откуда он идет?