Геннадий Башунов - Не люди

– Я готов заплатить эту цену, – твёрдо сказал охотник. – Готов стать рабом этих людей, лишь бы избавиться от Урмеру.

Пастухи всегда сторонились остальных, приходя в город лишь на Йоль, как хуторяне. Но если хуторяне жили оседло, заграбастав себе пшеничное поле, то пастухи скитались по берегу озера, иногда забираясь глубоко в леса. Они почти никогда не приближались к Бергатту, но пару раз в год их можно было заметить около города. Впрочем, обычно кочевники проходили мимо, лишь выменивая шкуры, шерсть и мясо на одежду, овощи и прочую снедь. Никто не знал, сколько их точно, поговаривали, что около тридцати человек. Никто не хотел иметь с ними дело дольше, чем того требовалось.

К пастухам уходили те, кому не было места в городе или на хуторе. Кто-то сбегал от семей. Кто-то решал провести с изгоями свои последние дни перед уходом к Другу. И изгои принимали каждого. Но не каждый уживался с ними. Куда девались те, кто не смог жить в новой семье, все догадывались, хотя это и не обсуждали. Жизнь кочевников была даже более суровой, чем у горожан, и вряд ли кто-то стал бы таскать за собой балласт.

Кажется, сейчас главой пастухов был Крамни, старший брат покойного Керага. Он ушёл из города пять лет назад. Говорили, что влюбился в пастушку. Но Хасл знал правду. Крамни изгнал отец охотника за какие-то грехи, о которых тогда ещё сопляку-сыну Варл ничего не сказал.

Искать пастухов можно было долго – они могли пасти свои стада где угодно. Но, к счастью, три дня назад их видели рыбаки – кочевники выменяли у них улов на вяленую козлятину и шкуры и двинулись к дальнему концу озера. Конечно, точного их местоположения сказать никто не мог, но хоть какой-то ориентир у Хасла появился.

Могильщик сочно хрустел яблоком (он набил ими полные карманы, когда путники проходили сад, в котором Велиона два дня назад прихватили рыбаки), Хасл, занятый своими мрачными думами, вышагивал следом. А в десяти шагах позади плёлся Эзмел. Старик наотрез отказался разговаривать, сославшись на боль, но пообещал, что выложит всю известную ему информацию, когда они найдут пастухов. Выглядел рыбак, откровенно говоря, плохо – его колотила жестокая лихорадка, видимо, сказалась рана на щеке, а он ещё и продолжал мокнуть под дождём. Но Хаслу на состояние засранца было по большей части плевать. К тому же, им требовался проводник.

Троица посланников (или переговорщиков) достигла берега озера уже после обеда. Редкий лесок резко оборвался, открывая широкий пляж, усыпанный серо-чёрным песком. По берегу ещё стелился туман – со дна озера било множество горячих источников.

Когда под сапогами охотника захрустел песок, Хасл остановился.

– Дождёмся старика, – буркнул он могильщику.

Велион пожал плечами, забросил огрызок в воду и достал из кармана ещё одно яблоко.

– Кислое, – сказал он, откусив, но продолжил есть. – Старику лучше отлежаться пару дней, не то до Йоля он не доживёт.

– Если мы не найдём пастухов, то до Йоля вообще мало кто доживёт.

– Да ладно, – фыркнул могильщик, – до следующего всё будет в порядке. А вот зимой вам придётся сложить зубы на полку. До первого снега вы ещё дотянете, а вот дальше...

К ним подошёл рыбак. Оглядевшись в поисках чего-то сухого, но, естественно, ничего не найдя, он плюхнулся прямо на мокрый песок и сжался в комок.

– Мне нужно отдохнуть, – промямлил он сквозь повязку. – Потом я покажу, где мы встречали пастухов в последний раз.

– Только быстрее, – сухо сказал могильщик, – я не хочу простыть.

– Что такое снег? – спросил Хасл, устраиваясь рядом с рыбаком.

– Что такое снег? – переспросил Велион.

– Ага. Что это такое?

– Это такая белая хрень, которая падает с неба каждый год. Замёрзший дождь. Упадёт и лежит себе до марта.

– Чушь какая, – проворчал Эзмел, его зубы выбивали барабанную дробь. – Замёрзший дождь не может лежать. Вода всегда утекает под землю.

– Вода прозрачная, – кивнул Хасл. – Белым бывает молоко. Но я не слышал, чтобы холодное молоко падало с неба.

Могильщик ошарашенно уставился на них, забыв даже о недожёванном яблоке.

– Вы что, чудики, снега никогда не видели?

– Проклятье, я вообще не понимаю, о чём ты мне талдычишь, – зло сказал рыбак. – Вы там, в Мёртвом мире, наверное, все тронутые. Холодное молоко у него с неба падает.

Велион задрал голову, вглядываясь в тучи. Капал обычный дождь, не слишком тёплый, но ещё и не очень холодный. Да и к чему бы зимой всё кругом засыпало снегом, а эту долину – нет? Но потом могильщик вспомнил о магическом тумане, окутывающем вершину Полой Горы. Серый Зверь, как они его здесь называли. Туман был тёплый – Велион почти не ощутил ночного похолодания, пока торчал там. Выходит, зимой здесь куда теплее, чем в окрестностях.