Геннадий Башунов - Не люди

Разболелся бок, нос вообще жгло будто огнём. Но энергии в заклинании явно недостаточно, чтобы привести их на ту сторону Туманных Гор. Урмеру не хотел, чтобы его посланники погибли вместе с ними.

Как и ожидалось, хуторян и след простыл. Но это, возможно, ещё хуже. Они явно выступили против Хасла, и теперь кроме Друга бунтарям нужно вырезать ещё сколько-то людей, скрывающихся в укреплённом хуторе. И им некуда торопиться – их припасы не уничтожены.

А парень ведь не хотел никого убивать… Но так всегда бывает, когда личное дело начинает влиять на чужие судьбы.

Пошёл дождь, почти сразу переросший в ливень. Дымовая завеса – чёрный столб диаметром в две сотни футов и вдвое меньшей высотой – начала просаживаться. Но в то же время попёрла вширь, достаточно быстро, чтобы задыхающиеся через полминуты вновь оказались среди чёрных клубов «душителя».

Могильщик кашлянул, выругался и с трудом поднялся на ноги. Охотники всё ещё без сознания, нужно оттащить их подальше.

***

– Могильщики. Они называют себя могильщики.

Обновленная метка Друга болела, но Хасл был так одурманен благовониями, что почти не чувствовал этого. Смутно он помнил о том, что больно будет завтра и послезавтра… ещё долго… Но пока его куда больше занимали галлюцинации, вызванные маслянистым дымом, заполняющим всё помещение гостевого дома.

Это отец. У него странный вид, будто он напуган. Сегодня он уйдёт с Другом… наверное, в Башне всё увешано жаровнями, и там каждый день курятся эти волшебные травы.

– Они иногда приходят сюда. Очень редко, но приходят. Они чужаки, Хасл, но иногда лучше быть с чужаками. Они могут ходить по Бергатту ничуть не хуже Друга. Отец Викле нанимал их, чтобы они находили оружие в Бергатте, а потом убивал. Не знаю, как ему это удавалось – с теми могильщиками, которых я видел, не справился бы ни один из знакомых мне людей. Наверное, ему помогал Урмеру. Слушай меня, сын. Слушай и запоминай. Когда придёт твоё время, когда ты поймёшь, в каком аду мы живём… ты должен спрятаться у стен Шранкта. Рано или поздно туда придут могильщики. Они жадные, им нужны деньги. Обещай им всё что угодно. Ты должен выжить, сын. Я не справился с Урмеру в своё время. Но ты обязан убить этого ублюдка… Иначе никто из людей не выживет. Мы живы только благодаря его прихоти, и когда он сменит милость на гнев, все мы умрём.

– Да, отец. Мы все умрём…

Отец схватил его за голову и тряхнул так, что Хасл прикусил язык.

– Слушай, слушай, сынок. И постарайся не забыть этот разговор. Ты всегда должен помнить, что я старался спасти всех. И помни, что про свой Дар ты не должен рассказывать никому. Особенно ему. Прощай, сынок.

Лицо отца растворилось. Хасл кивнул, отвечая пустоте.

Боги, как же болит метка… Почему благовония перестали действовать?..

***

Люди собрались на площади. Дети не понимали, что происходит, а их матери уже хоронили себя. Их причитания и вой были не такими яростными, как утром, когда они узнали о падеже скота и сгнившем урожае, но не останавливались ни на минуту. Из каменщиков в городе остался только глупый и наивный Нерек. Он-то и рассказал, как остальные ещё ночью ушли на хутор. Кроме Нерека из мужчин в городе остались только четверо рыбаков, Хасл, Микке, Хоркле и последний оставшийся в живых лесоруб, Манак. Семь бойцов (Хоркле никто даже и не считал) против восьми на хуторе. И боя не избежать. Ещё с хуторянами был Друг.

А с горожанами могильщик, конечно.

Хасл угрюмо взглянул на чёрную фигуру чужака. Тот был абсолютно спокоен. Кажется, его совершенно не волновали их проблемы. Но будь это так на самом деле, он мог бы спокойно сходить в Бергатт за добычей и смотать удочки, пока среди людей неразбериха. Вместо этого он вытащил почти мёртвых охотников из дыма и, кажется, никуда не собирался уходить.

Кроме того, Велион растолкал едва отошедшего от отравления (и воспоминаний) Хасла и буквально выволок на улицу.

– Ты теперь в ответе за них, – сказал могильщик. – Если сейчас не сможешь взять власть в свои руки, вы все трупы. Мы с тобой – в первую очередь.

Он был прав. Но… что мог Хасл?

Охотник оглядел стоящих под ливнем людей. На их лицах нет ничего, кроме страха и отчаянья. Даже мужчины выглядели потерянными.

Друг покинул их. Микке, пришедший в себя сильно раньше Хасла, потрудился донести эту полуправдивую весть до каждого. Несколько человек погибли. Три дома сгорели. Скот пал. Урожай сгнил.

У них нет ни одного шанса…

Хасл до хруста стиснул зубы. Нет, минимум один есть.