Валерий Сабитов - Ард Айлийюн

— А в чем проблема, командир? — спросил Глафий, — Здесь айлы, ману… Там люди, человек… В другом месте еще кто-то.

— Проблема в том, что все идут разными путями. На Иле-Аджале практически две несовпадающие, расходящиеся линии развития. Пытаюсь уловить смысл различий и не могу.

В разговор после недолгих колебаний вступил Анкур:

— И я тоже… Я с вами как в сказке, — столько дней в пути, а еще не устал. И ем совсем не то, что в Империи. А не голоден. Может быть, я сплю?

Глафий рассмеялся:

— О, брат мой юный Анкур! Все мы живем во сне. Ибо чем, как не сновидением, можно назвать жизнь, которая непременно заканчивается?

Над отрядом пронеслась попутная стая больших птиц, гортанными криками приветствуя айлов.

— И они летят по изогнутой прямой, — снова рассмеялся Глафий, — Как птицы определяют маршрут?

И снова Анкур:

— Мне говорили в школе. Там еще… Задающие такие вопросы: Как? Почему? Зачем? — люди маленькие, незрелые. Им надо повзрослеть. Айлы не повзрослели?

Ответил Нур, серьезно и неторопливо:

— Наверное. А дорогу, по которой мы движемся, построили взрослые люди. Тысячи тысяч раз над ней всходил и заходил Иш-Арун, а она стоит. Камни, по которым мы ступаем, взяты с гор, которых отсюда не видно. Они были взрослыми и могучими, но не спаслись. Лучше тебе не взрослеть, Анкур.

С севера поднимались тяжелые облака, подсвеченные алым. Воздух замерцал перламутровыми искрами. Составленная из громадных камней дорога, словно вечная стрела, летит туда, откуда доставлены ее исходные элементы. И дороге все равно, кто идет по ней, стремясь к целям реальным, недостижимым или ложным. Дорога мудрее тех, для кого предназначена.

Сандр перебирал в себе накопленные за последние месяцы «как, почему, зачем» и добавлял к ним новые вопросы. Сколько в Империи подобных Анкуру? И все ли, взрослея, теряют детство насовсем? Им уже не снятся цветные сны…

Воронок и Кари чуяли дорогу безошибочно. Семь дней назад Нур попытался заставить их взлететь. Хоть немного, чтобы облегчить путь лошадям. Не вышло. Не всегда и не всем дано взлететь…

Отряд впервые входит в осень…

Природа расцветилась в тональности, приближенной к имперским сполохам. Но осень, — совсем не отсветы имперских огней. Осень, — своя, естественная и родная для этой части Арда Ману. Город помнит: когда Империя сидела на положенном ей месте, над Кафскими горами играли многоцветные сияния, радующие ночь.

Близость к горам обещала сюрпризы. Джахар забеспокоился первым, раньше птиц или животных.

— Командир! Требуется притормозить.

Сандр тут же обратился к Воронку:

— Ты слышал, друг мой? Найди место поприличнее.

Воронок качнул головой, довольно фыркнул, блеснул глазом на Кари. И отряд повернул на восток, где ожидала окрашенная в желтое и багряное роща.

Джахар не ошибся. Снова в небе стая, совсем невысоко. Летящая обратно, на юг. Птицы легко узнаваемые, — те самые красно-зеленые лебеди с озера в Серебряных горах. Но сколько же их! Хватит ли им одного такого озера?

Роща шелестела с сухим шорохом, покачивая не гнущимися веточками.

— Березы… — с чувством путника, вернувшегося домой, прошептал Анкур, поглаживая бело-коричневый ствол, — Осень началась. А там, — он указал на юг, — Там не бывает осени. Неужели она сюда просочилась из Империи?

«Вот и Анкур, вслед за Нуром, взрослеет ускоренно, на глазах, — подумал Сандр, — Нет, не в моих силах охватить все, что происходит. Всё идет не так, не по-привычному…»

Листья берез необычно желтые, с краснотой, в коричневых прожилках. И трава не та, — без сочности, зелень бледная, худая. Сандр поднял голову. Кроны, покачиваясь под слабым северным ветерком, шуршат и поскрипывают, царапая бледное, почти бесцветное небо. Неуютно, клонит к печали. Как бы Арри опять не впал в нее… Но нет, в этом своя, привлекающая прелесть. Нет, осень, — не подарок Империи, не ее первое зримое приветствие!

— Джахар! — оторвавшись от новизны осеннего очарования, спросил Сандр, — Что там?

Джахар стоит рядом с Нуром, занятым осмотром Волшебной Лампы, приложив обе ладони к левому уху.

— Не понимаю, нет ассоциаций. Слышу звон. На пределе распознаваемости. Ритмичный, в одной тональности… То ли музыка где-то, то ли механизм какой-то действует. Не природный звук.

— Больше никто не слышит? — спросил Сандр.

Ответил Нур:

— Нет. Благодаря Джахару высшая чувствительность к звукам в отряде у меня. Но я — на втором месте. Следовательно, звучит или за горизонтом, на севере. Или… Если ближе, то источник слаб. Это маловероятно…