Марина Суржевская - Живое

Устав, друзья притихли.

Я куталась в свой плащ и думала о крылатой девушке и городе, висящем в воздухе. А вот об эфриме — нет, опасаясь своих мыслей. Потом я все-таки задремала, привалившись головой к влажной стене. А проснулась от скрипа опускающейся платформы и злого голоса Кристиана:

— Иви! Какого Змея ты снова натворила! Почему стоит тебе прийти в себя, ты тут же влипаешь в неприятности?

— Февр Стит! — пропела, вскакивая Ливентия. — Доброго вечера! Утра…

— Ночи, — буркнул Кристиан недовольно. Смерил нашу помятую и грязную компанию сердитым взглядом. Рядом ухмылялся Лаверн, поигрывая связкой с ключами. Мы уставились на нее с вожделением.

— Вы пришли нас освободить?

Ливентия поправила блестящий локон. Изумительно, но даже после ночи в подземелье южанка выглядела соблазнительно. Она улыбнулась, и меня кольнуло воспоминание о ее поцелуе с Крисом. Вдруг он пришел за ней?

— Нет, лишь сказать, что ужасно недоволен! Иви! Ты наказана! Поняла меня?

Я истово закивала головой. Наказана так наказана, только можно отсюда выйти?

Итан встал рядом, пытаясь меня поддержать, но это лишь вызвало новый приступ злости у моего «брата».

Я осторожно отодвинулась.

— Знаешь, Стит, что-то не вижу у этой компании раскаяния, — хмыкнул Лаверн. — Может, пусть еще посидят-подумают?

— Не-е-т! — дружно взвыли мы. — Выпустите нас!

— Радуйтесь, что я добрый, — широко улыбнулся Лаверн и подмигнул мне. — Не могу отказать красивым девушкам. Только за вами должок, так и знайте!

— Довольно, — отрезал Кристиан и указал напарнику на замок. — Открывай.

Лаверн снова подмигнул, но все же сунул ключ в скважину.

На ступени Вестхольда мы вывалились, с трудом сдерживая ликование. Утро лишь зарождалось у края земли, приглушая звезды в прорехах низких туч. У подножия лестницы, фонарей и вдоль стен стелился густой туман. Ночь в подземелье оказалась не самым приятным воспоминанием, и повторять этот опыт никто из нас не желал. В этом Верховный не ошибся. Стоило подумать о темнице безумного художника, и тело охватывала дрожь.

Попрощаться с друзьями я не успела, злой Кристиан засунул меня в мехомобиль и рванул с места.

«Будет орать», — поежилась я.

Остановившись возле дома, Крис открыл передо мной дверь. И, взглянув на лицо февра, я решила, что в подземелье было не так уж и плохо…

— Слушай, мы просто хотели помочь Рингу… — начала я, заходя в дом.

Кристиан развернул меня на пороге, схватил за плечи.

— Иви! — рявкнул он. — Тебя нельзя оставить без надзора даже на одну минуту? Какого Змея? Я искал тебя по всему Двериндариуму и возле Взморья, не понимая, куда ты пропала! Хорошо хоть, Лаверн сообщил, что вашу компанию отправили в подземелье безумия!

— Подземелье безумия? Ты видел рисунки? — оживилась я. — Не знаешь, кто все это нарисовал?

— Конечно, я видел! Бывший заключенный. И не переводи тему! Ну-ка… — Кристиан склонился и принюхался. — Иви, ты что, пила?

— Исключительно чтобы согреться! — развела я руками.

— Вы напились и пошли спасать своего друга? Божественный Привратник! У вас совсем нет разума?

— Есть. Вроде бы… — совершенно честно произнесла я. — Мы хотели помочь…

Сейчас затея вовсе не выглядела здравой. К тому же от клятой косорыловки и подземелья разболелась голова.

— Ты наказана! — разозлился февр.

— Угу, — поморщилась я. — Только можно говорить тише, кажется, мне нехорошо… Думаю, мне надо поспать…

— Нехорошо? — вкрадчиво произнес Кристиан. — Тогда сейчас станет еще хуже. Через час нас ожидает Совет. Мы должны еще раз поведать о приключениях за Дверью. И наш рассказ будет внесен в официальный отчет Двериндариума.

Я представила себе строгие лица, бесконечные вопросы. И застонала — мысленно.

— Через час? Да вы издеваетесь?

— Верховный знает, что делает, — буркнул Кристиан, но уже не так сердито. — В подземелье отправляют нечасто, но его посещение отбивает охоту к авантюрам. Говорят, рисунки безумца действительно сводят с ума, правда, на это надо больше времени, чем несколько часов. Но головная боль и нервное потрясение вашей компании обеспечены уже сегодня. И поверь, до кровати никто из вас в ближайшие часы не доберется.

Я застонала вслух. Мысли в голове путались, и я вдруг усомнилась, что смогу в таком состоянии врать и выкручиваться. Двуликий! Да я почти готова все выложить об эфриме-Ржавчине, лишь бы меня оставили в покое!

Кольнул страх — а вдруг Верховный этого и добивался? Вдруг не поверил моему рассказу?