Стивен Эриксон - Пыль грез. Том 2 [litres]

Я слышал, как хохочут покойники.

Он знал, что пронесет этот хохот через всю свою жизнь. Что хохот будет его поддерживать. Придаст силы.

Теперь, Калит Эланская, я понимаю, отчего у тебя этим утром так сверкали глаза.

Позади него тряслась земля. И непрекращающейся песней лился хохот.

Там, где болото было не слишком глубоким, из него торчали бутылкообразные стволы деревьев – раздутые настолько, что Свищу казалось: они вот-вот лопнут, выбросив наружу… что? Он не имел ни малейшего представления, но если принять во внимание тех чудовищ, которых они уже видели – по счастью, с безопасного расстояния, – нечто жуткое настолько, что будет до конца жизни являться ему в кошмарах. Он прихлопнул слепня, впившегося в колено, и пригнулся сильней, ниже уровня кустов.

Жужжание и писк насекомых, ленивый плеск волны об раскисший берег – и глубокое, ровное дыхание кого-то огромного. Каждый выдох сопровождался резким присвистом, и они все повторялись… и повторялись…

Свищ облизал покрытые потом губы.

– Какое большое, – прошептал он.

Сидящая рядом с ним на коленях Синн подобрала черную пиявку с присоской на каждом из концов и позволила ей вцепиться себе в кончики пальцев. Потом развела их, с интересом наблюдая, как скользкое существо растягивается в длину. Становясь, однако, при этом все толще.

– Это ящер, – сказала она.

– Дракон?

– Драконы не дышат, во всяком случае, не как мы. Потому-то и способны путешествовать между мирами. Нет, это ящер.

– Мы потеряли дорогу…

– Никакой дороги и не было, Свищ, – ответила ему Синн. – Была тропа, и мы с нее не сбились.

– В пустыне было лучше.

– Времена меняются, – сказала она, и потом улыбнулась. – Это шутка такая.

– Не понял, что тут смешного.

Она состроила гримасу.

– Время, Свищ, никогда не меняется. Что меняется, так это вещи.

– Ты о чем сейчас?

– О тропе, само собой. Мы как будто идем следом за чьей-то жизнью, и жизнь эта была очень долгой. – Она обвела вокруг свободной рукой. – Вот из этого всего и получилась заваруха на другом ее конце – том, откуда мы с тобой начали.

– То есть мы движемся назад во времени?

– Нет. Это значило бы, что мы идем не в ту сторону.

– Сними уже эту дрянь, пока она у тебя всю кровь не высосала.

Она протянула ему руку, и он оторвал пиявку – не без труда, что оказалось довольно неприятно. Из набухших ранок на кончиках пальцев Синн потекла кровь. Свищ отшвырнул пиявку подальше.

– Как ты думаешь, он учует?

– Он – это кто?

– Ящер. Учует запах моей крови?

– Нижние боги!

Глаза ее будто светились изнутри.

– Тебе здесь нравится? Этот воздух, он ведь словно пьяный. Мы сейчас оказались в эпохе, когда все еще было грубым. Незавершенным. Или нет, может, это как раз мы с тобой из грубых времен. Здесь же, по-моему, можно остаться на сто тысяч лет, и ничего не изменится, вообще ничего. В далеком прошлом время текло медленней…

– Ты ж сама сказала…

– Ну хорошо, перемены были медленней. Хотя живые существа этого и не чувствовали. Живые существа знают только то, что знают, и вот это точно никогда не меняется.

С ней было куда проще, когда она молчала, подумал Свищ, но оставил эту мысль при себе. В мутной глубине что-то зашевелилось, и Свищ вытаращил глаза, обнаружив, что болото сделалось к ним намного ближе, переместившись чуть ли не на целую сажень. Кем бы существо ни было, оно толкало перед собой огромную массу воды.

– Он идет сюда, – сказал Свищ.

– Чьим это глазом, – задумчиво протянула Синн, – мы сейчас моргаем?

– Синн… Нам нужно бежать отсюда…

– Если нас здесь нет, – продолжила она, – то откуда же мы, спрашивается, явились, если только не отсюда ? Нельзя просто взять и сказать: «А, мы воспользовались вратами», поскольку вопрос-то от этого никуда не денется.

Дыхание смолкло.

– Но вот разводят же лошадей – и можно наблюдать, как они меняются, – ноги становятся длинней, даже и бегут они по-другому. Или выводят из степного волка охотничью собаку – это ведь происходит быстрее, чем можно подумать. А нас что, тоже кто-то вывел такими, как мы есть?

– Если и так, – прошипел Свищ, – он мог бы дать нам побольше мозгов! – С этими словами он схватил ее за руку и дернул, поднимая на ноги.

Когда они бросились прочь, она рассмеялась.

Болото у них за спиной словно взорвалось, огромные челюсти щелкнули там, где теперь было лишь пустое место, раздалось свистящее дыхание, почва содрогнулась.