Стивен Эриксон - Пыль грез. Том 2 [litres]

Дестриант. Я способен справиться там, где не справился Риток. Ценой жизни я выиграю для вас день, а то и два – постарайтесь, чтобы это оказалось не напрасно.

– Остановись! Я к ним воззвала! Как ты не понимаешь! Они обещали откликнуться!

Не знаю, о ком ты говоришь, Дестриант. Послушай меня, и внимательно. Гнездо Асиль умрет. Матрона обречена, как и все оставшиеся в Укорененном. Гунт Мах несет в себе мое семя. Она станет новой Матроной. Найди Кованого щита и Смертного меча – втроем вы станете стражниками Дж’ан для Гунт Мах, пока она не породит вам замену.

Тогда Гунт Мах вас отпустит.

Это не ваша война. Это не ваш конец – но наш.

– Остановись!

Саг’Чурок собрался снова обратиться к ней, хотя это делалось все тяжелее и тяжелее. Он хотел сказать, что ей восхищается. Что в нее верит – и что сам поражен, испытывая к кому-то из людей подобные чувства. Столь жалкие существа, столь слабые, чтобы видеть в них хоть какое-то подобие дара, – и тем не менее…

Силуэты впереди. Не враги. Но и не потомки матрон. Даже и не люди, как вдруг осознал Саг’Чурок.

Стоят с разнообразным оружием наготове.

Четырнадцать. Стремительно приближаясь к ним, Саг’Чурок и Гунт Мах могли разглядеть все больше подробностей. Тощие даже под скрывающими тела и конечности почерневшими, погнутыми доспехами. Странные шлемы с длинными нащечниками, опускающимися ниже подбородка. Драные кольчужные бармицы – тоже черные. Толстые плащи, сейчас дырявые и покрытые пятнами, но некогда темно-желтые и отороченные серебристым мехом.

Саг’Чурок увидел, что семеро чужаков вооружены длинными узкими мечами из голубой стали с ажурными гардами и дужками в виде полумесяца, а в другой руке держат небольшие щиты с украшениями. Еще у двух – тяжелые топоры и круглые щиты побольше, обтянутые шкурами. У троих – копья с широким лезвием и окованным железом древком. Двое, чуть позади, держали наготове пращи.

На почве и камнях вокруг них, распространяясь во все стороны от небольшого взгорка, сверкал иней.

Невероятность происходящего ошарашила Саг’Чурока, словно удар молота.

Это невозможно. Это… беспрецедентно. Такого не может быть – и чего им от этих чужаков ждать? Враги они или союзники? Но нет, откуда здесь союзники?

Притом яггуты, как любому известно, всегда сами по себе.

– Вот они! – воскликнула Калит, указывая рукой. – Я воззвала! Вот они – скорей к ним! Это Стражи Врат!

Дестриант, услышь меня. Они нам не помогут. Они ничего не станут делать.

– Ошибаешься!

Дестриант. Это яггуты. Их…

…не может быть.

Но Гунт Мах уже изменила направление, сближаясь с поджидающими воинами. Саг’Чурок свернул следом за ней, все еще ошарашенный, озадаченный, ничего не понимающий…

Потом и он, и Гунт Мах ощутили плывущую от яггутов вонь, словно источаемую кругом мерзлой земли.

Дестриант, осторожно! Они мертвые!

– Сама знаю! – отрезала Калит. – Гунт Мах, остановись, ни шагу назад – просто стой здесь и не двигайся.

Она соскользнула со спины Дочери.

Дестриант, у нас нет времени…

– Есть! Скажи мне, сколько за нами преследователей. Отвечай!

Каста. Пятьдесят. Теперь уже сорок девять. У четверых колдовское оружие, кеп’ра. Ими руководит Венец, они действуют как единое целое.

Она обернулась на северо-запад.

– И как они далеко?

Скоро разглядишь собственными глазами. Они… верхом.

– На ком?

Саг’Чурок отправил бы ей изображение, но теперь это было невозможно. Она уже закрылась – и продолжала закрываться.

Железные… ноги. Как наши собственные. Но не знают усталости.

Дестриант какое-то время переваривала новости, потом обернулась к яггутам.

– Стражи. Я ожидала увидеть… знакомые лица.

Вперед выступил один из копейщиков.

– Худу мы ни к чему.

– В противном случае он бы нас призвал, – подтвердила женщина-мечник рядом с ним.

– Но он этого не сделал, – продолжил копейщик, – поскольку знает, что мы его вряд ли послушаемся.

– Худ злоупотребил нашим благорасположением при первом сковывании, – сказала мечница, сверкнув заиндевевшими клыками. – Ему достало ума не обращаться к нам при нынешнем. – Она ткнула пальцем в железной перчатке в сторону Дестрианта. – Вместо этого он злоупотребил тобой, дитя имассов. А в другом обрел смертельного врага. Вот только печалиться о нем мы не станем.

– И жалеть его, – кивнул копейщик.

– И сочувствовать, – добавил один из пращников.