Джек Вэнс - Мыслитель Миров и другие рассказы

«Конечно! Вы прибыли в самое чудесное время! Мы устраиваем бал-карнавал – с костюмами и всякой всячиной!»

Брат Раймонд дружелюбно хлопнул инспектора по спине: «Рады вас видеть, старина! Налью вам сидра – раннего розлива».

Инспектор Кобл отступил на шаг: «Нет-нет, спасибо». Он прокашлялся: «Я займусь обычным осмотром… И, может быть, загляну к вам попозже».

Инспектор продолжил путь по дороге к Гран-Монтани. Многие бунгало теперь были выкрашены в яркие оттенки зеленого, синего и желтого цветов; многие ограды покосились и даже повалились, а сады и огороды заметно разрослись и выглядели диковато.

Инспектор поднялся по крутому склону в Старый Флитвилл, где ему удалось поговорить с вождем. Судя по всему, никто не эксплуатировал туземцев, не подчинял их себе, не обманывал их, не заражал их болезнями, не порабощал их, не обращал их насильно в какую-нибудь веру и не беспокоил их слишком часто. Вождь очевидно был в прекрасном настроении.

«Я убил Большого Дьявола! – заявил он инспектору. – Теперь жить стало лучше».

Кобл надеялся незаметно проскользнуть обратно в космопорт и улететь, но брат Раймонд позвал его, когда инспектор проходил мимо бунгало супругов Дантон: «Вы уже завтракали, инспектор?»

«Нынче обед, дорогой! – послышался изнутри голос сестры Мэри. – Урбан только что зашел».

«Но Мод только что взошел».

«Как бы то ни было – яичница с беконом, инспектор!»

Кобл устал; из бунгало доносился аромат горячего кофе. «Спасибо! – отозвался он. – Мне не помешает отдохнуть и подкрепиться».

Закусив яичницей с беконом и покончив со второй чашкой кофе, инспектор осторожно заметил: «Вы оба хорошо выглядите».

Сестра Мэри, с распущенными светлыми волосами, выглядела особенно привлекательно.

«Никогда не чувствовали себя лучше! – заявил брат Раймонд. – Все дело в ритме, инспектор».

Инспектор моргнул: «В ритме?»

«Точнее говоря, в отсутствии ритма», – пояснила сестра Мэри.

«Все это началось, – продолжал брат Раймонд, – когда мы лишились Больших Часов».

Инспектор Кобл постепенно разобрался во всей этой истории. Через три недели, вернувшись в Исходный Порт, он рассказал о происходившем на Ореоле инспектору Киферу:

«Они тратили половину энергии на то, чтобы придерживаться… ну, скажем так, ложной реальности. Все они боялись новой планеты. Притворялись, что живут на Земле – пытались подчинить себе планету, победить ее, внушить планете силой воли, что она – Земля. Естественно, они потерпели поражение с самого начала. По своим характеристикам Ореол – один из самых случайных, непредсказуемых обитаемых миров. Бедняги хотели навязать земной ритм, земной распорядок жизни этому беспрецедентному беспорядку, этому монументальному хаосу!»

«Неудивительно, что у них у всех крыша поехала».

Инспектор Кобл кивнул: «Сначала, когда вождь флитов уничтожил Часы, колонисты думали, что им пришел конец. Они вручили души Богу и почти что сдались. Прошло дня два, я думаю – и, к своему удивлению, они обнаружили, что все еще живы-здоровы. По сути дела, они даже начали получать удовольствие от жизни: спать, когда становилось темно, работать, когда светили солнца».

«Хорошо, наверное, было бы там поселиться после выхода на пенсию, – заметил инспектор Кифер. – А как на Ореоле обстоит дело с рыбалкой?»

«Так себе. Зато для любителей пасти коз там раздолье!»

С меня довольно, больше не могу. Нужно вырваться отсюда – как можно дальше от стен, от стекла, от белого камня и черного асфальта. Я вдруг поняла, какое ужасное место – город. Фонари жгут глаза, голоса лезут под кожу, как навязчивые насекомые – начинаю замечать, что люди тоже напоминают насекомых. Наглые бурые тараканы, тонконогие мужики-комары в черных брюках в обтяжку, угрюмые суетливые женщины-вши, богомолы и скорпионы, маленькие толстенькие навозные жуки, девушки-осы, скользящие мимо с ядовитой грацией, дети – отвратительные мелкие мушки… Неприятные мысли; не следует так думать о людях, подобные представления могут надолго запечатлеться в памяти и причинять беспокойство. Кажется, я в сотни раз чувствительнее всех остальных обитателей этого мира и предаюсь в высшей степени странным фантазиям. Могла бы припомнить кое-какие из этих фантазий, вы были бы шокированы – но лучше этого не делать. Меня не покидает, однако, лихорадочное желание покинуть город – вопрос решен. Я уезжаю.

Просматриваю карты. Вот Анды, вот Атласский хребет, вот Алтай; горные вершины – Чогори, Килиманджаро, Стромболи, Этна. Сравниваю Сибирь к северу от Байкала с Тихим океаном между Антофагастой и островом Пасхи. В Аравии жарко; в Гренландии холодно. Остров Тристан-да-Кунья очень далеко; остров Буве еще дальше. Тимбукту, Занзибар, Бали, Большой Австралийский залив. Бесповоротно: я уезжаю из города! Нашла коттедж в Кленовой долине, в шести километрах от Санбери. Коттедж под двумя высокими деревьями – в тридцати метрах от дороги, петляющей по Кленовой долине. В нем три комнаты, веранда, камин, добротная крыша, рядом действующий колодец и ветряк.