Светлана Цыпкина - Пунктир

— Надеюсь… — демон совсем сник. — Понимаешь, это ведь я во всем виноват. Они провалились в дыру во времени, а она образовалась потому, что я его часто останавливал.

Азирафель погладил его по плечу:

— Будем верить в лучшее. Послушай, — продолжил он уже другим тоном и кивнул на Хастура, — а если попробовать его угостить?

— Пф-ф! Дурацкая идея.

Но Азирафель поправил на плече сумку и, обогнув капот, с некоторой опаской приблизился к дверце, за которой сидел Хастур. Тот держал на коленях Грету и кормил ее с ладони дождевыми червями.

— Кх-м, Хастур… Позволь угостить тебя леденцом?

— Чего-о? — демон резко поднял голову, прикрывая плечом жабу.

— Это конфеты такие, вкусные. Мы с Кроули решили перекусить, и я подумал…

— От белопёрых мне подачек не нужно.

— Ну, если захочешь, дай знать, — ангел закрыл сумку и пошел обратно к Кроули, хмуро наблюдавшему за этой сценой.

— Можно двигаться дальше, — объявил Хастур.

— Их след растворяется, — сообщила Грета. — Это значит, они далеко от нас. Надо поспешить.

Мертвый поселок остался позади. Потянулись однообразные каменистые холмы — невысокие, голые, похожие на забытые курганы. Унылый пейзаж и тишина способны навести сонную одурь даже на тех, кто не нуждается ни в сне, ни в отдыхе. Не удивительно, что Азирафель задремал, покачиваясь на мягком сиденье. Сквозь сон ему послышались пронзительный скрип и металлическое звяканье. Он открыл глаза и огляделся: по обе стороны машины шли люди, тянущие за собой пустые железные клетки на узких колесах. Тонкие прутья дребезжали в пазах, колеса скрипели и подпрыгивали на колдобинах. Джип еле полз, Кроули шипел и не переставая ругался вполголоса.

— Что происходит? — дрогнувшим голосом спросил ангел.

— Ну ты же интересовался, где души, — сердито ответил демон. — Вот они!

Азирафель опустил стекло дверцы. Скрип и дребезжание сделались еще сильнее. Молчаливая череда мужчин и женщин, изможденных, оборванных, брела, глядя в землю, и, казалось, не замечала джип. Каждый волок за собой клетку, вцепившись в кольцо на длинной рукояти, которая крепилась к днищу.

— Самая никчемная разновидность душ, — прокомментировал Кроули. — Ни грехов, ни добродетелей. Зачем жили, для чего умерли…

— Если скопом взять, сойдут как мойщики, — возразил Хастур. — Котлы отскребать, золу мести…

— Останови машину, — попросил ангел.

Это было сказано так, что Кроули удивленно посмотрел в зеркало заднего вида:

— Что-то случилось?

— Останови машину!

Джип замер на месте, обтекаемый бесконечной колонной.

Азирафель выскочил и заметался между фигурами, заглядывая то в одно лицо, то в другое. Он никого не узнавал, но отчетливо понимал, что видит их не впервые. Правда, тогда эти люди брели не по Чистилищу.

…Скучный грязный городок при огромном полумертвом заводе. Изнуряющие монотонные будни, угрюмые и пьяные праздники с неизменным мордобоем под вечер; родители, осатанев от безнадеги, нещадно лупят детей, дети, вырастая, избивают родителей… Какой это был век? Кажется, уже двадцатый. Какое государство? Азирафель не мог сказать точно: он видел такое повсеместно. «Боритесь, протестуйте, требуйте!» — воодушевлял он, забыв, что должен призывать к незлобивости и кротости. «Пра-а-альна!» — орали ему в ответ и шли громить кабак или склад спиртного. А дальше — полиция, выстрелы, кровь, а на следующее утро снова завод.

«Не бейте детей! Пожалейте стариков!» — убеждал ангел, пытаясь оживить в людских сердцах любовь и милосердие. Не будешь сына пороть — разбалуется, возражали ему. А ту старую хрычовку вообще удавить надо, такую цену за самогон ломит!

— Мы скоты, мы так привыкли, — объяснил когда-то ангелу один из них, опорожняя первую бутылку. — Никто нас не исправит, никто не поможет.

— Я могу помочь, — горячо возражал ангел. — Скажи, что надо сделать?

— Гы-ы, ты господь бог, что ли? — хмыкнул пьяница. — Ну так уничтожь нас и создай заново, получше.

Тогда Азирафель ушел, так ничего и не сделав, признавая, что здесь Ад в своем праве. И не сомневался в участи, уготовленной всем этим людям.

Но, оказывается, он ошибался! Шагнув в посмертие из дымного цеха, из пьяного угара, из-под тяжелого кулака, они продолжали идти — не грешники и не праведники, в самом деле смахивающие на животных в своем равнодушии и покорности. Теперь ангел знал, как положить конец этому бесконечному шествию.

— Чего это он удумал? — Хастур, приоткрыв дверцу, наблюдал за ангелом.